Там стало много войн от катаклизмов, вулканов извержений и цунами, и белой расы кровь мешалась с той, которая течет под черной кожей. А вместе с новой кровью агрессия и рабство, казни, жертвы и войны без конца нахлынули в Евразию. Ну, разве пожирание детей и жен привычным здесь не стало делом... Физическая сила, основой став успеха выживанья, осталась таковой и ныне: животные добрей порой живут, чем мы!
Впервые Хаммурапи жрецов и жриц от государства отделил, имущество забрав в свою казну, устроив суд, вместо небесного, земной, убрав священных жриц из судей, и за основу судопроизводства презумпцию невинности приняв. Казалось бы, последнее неплохо, и до сих пор считают эту норму – важнейшей нормой права, да только вот беда: вина – не материальное явленье, и отражает отношенье лица к своим делам, а доказательства вины – уже вполне материальны! Но как одно через другое доказать, коль в душу ты взглянуть не можешь, и Бога не умеешь в суд призвать? Не удивительно, что с той поры судью волнуют лишь доказательства вины, то есть материя, а не сама вина! Так вместе с душами сторон был отделен и Бог от дел судейских. И суд божественный отложен был на вечное хранение до дня, что судным в церкви называют. Конечно, при таких подходах нам праведных судов придется вечно ждать.
Представьте, коли вздумаем судить таким вот стилем о подлинности книг, положенных в истории основу. Возьмем «отца истории», к примеру, Геродота. Приписку здесь найдем, и там, и там вон тоже, так можно ли ссылаться на него, коли приписок множество нашли? Конечно, говорят – вот, что вы доказали, как приписку, на то ссылаться мы не вправе, а остальное, коль не доказано, что это - ложь, пущай лежит в основе знаний. Ну, то есть нужно доказать, что слово каждое там ложь – тогда ссылаться только перестанут, и то не факт… Но это ведь абсурд. В таком подходе и науки нет - не то, что веры Геродоту.
То лишь пример, но принцип невиновности тем страшен, что в ложь его запутать при желанье не составляет и труда, а истина… Хи-хи, кому она нужна… Вот потому-то и «хи-хи», что здравомыслия здесь нет, бездумное хихиканье и только…
Впервые видим мы в конце эпохи судей давление материальных взглядов на таинство небес. Впервые, как и жрицы, что суд божественный несли в народ, Бог, будто, уступил рассудку: «Давай, давай, попробуй-ка ты сам, посмотрим, что ты можешь!»
В войне с Богиней Ма в Европу проникал патриархат, основой философии представ, где греческий рассудок все меньше места оставлял для жриц, а с ними и для Бога тоже, Его отправив за рубеж Вселенной, подальше от себя, от интеллекта, который, что понятно, никак не смог в себя Его вместить. А то и вовсе законами материи пытаясь объяснить да даже Бога, родив тем самым материализм, позднее ставший атеизмом, оставивший цинично слово «матерь» в корне, но душу Матери утративший совсем. Ведь Мать–сыра земля и есть материя, но разве мать бездушна?
Судебная система Рима и частный капитал разрушили связь с Богом совершенно, утратив методы движенья к Богу, и заменив ее законами слепыми, через которые нам Бога не познать. Зато устроив денег власть и власть мужчин под видом власти Бога на Земле, что церковью зовем. Закон гласил, что право одного противостоит правам всего народа, никто не мог на это право посягнуть. Но кто же мог стоять против всего народа? Тот, кто на войнах богател настолько, что капитал его стал близок к размеру императорской казны – к богатству целого народа. Никто ж не думает всерьез, что деньги те заслуженными были, и были охраняемы по праву, коль этим правом ведали бы жрицы, кои заботились о том, чтоб дети в государстве не нуждались хотя бы в хлебе каждый день. Неужто, думали бы жрицы о том, как богатеть бандитам на человеческой крови, - конечно же ведь нет. Но к этому моменту глас жриц совсем ослаб.
«Чистая победа»
И в средние века в Европе остатки дожигали жриц в кострах зловещей церкви. Чем лучше инквизиторы племен, что поедали за экватором своих детей и жен? Все та же дикость! И вместе с «ведьмами», что ведали о Боге, горели книги по истории времен, по настоящей были – взамен ее нам масса небылиц написана была!
В эпоху ренессанса мы женщин с вами обнаружим уже с немногими ролями: модели для картин да в неприкрытом виде, и в роли ведьм, - вот образ женщины, что актуален и сейчас, но это – образ воспевания греха, затмивший даже женщину, как мать, затмивший Ма. И церковь-то не просто разрешение дала, а стимулировала такое «возрожденье». Ведь без нее тогда никто бы не чихнул… Но как же постарались отделить в умах Богиню-мать от женщины земной… И церкви это удалось: теперь-то знают все – святые только на иконах, а в жизни нет святых девиц, - чудовищная ложь, приведшая к греховности повсюду: коль в жизни нет святых, так значит только грех… И кто виновен в том, что Бога мы не слышим, признав свою греховность изначально, от Евы и Адама со змеей? Раз грешны, где ж нам слышать Бога? Кто виноват, что мы виновны все: как будто бы нашкодившие дети, виновны мы всегда, и комплексы вины вдолбили с детства нам? Религия из комплексов греха? Побойтесь Бога, священники, не слышащие Голосов, которые вы слышать и должны бы, но не способны, поскольку грешны были вы еще до зарожденья, и сами в том себя распяли, а с комплексом таким, как Бога услыхать?
И как же мы, виновные с начала, постичь способны жрицу, достигшую сознаньем Небес, безгрешную и непорочную, как Ма?
Вот то-то и оно: из памяти народов клеймом каленным выжгли память о женщинах-ягах, клеймом по форме лилии, что символом была у амазонок, и у французов тоже, а так же знак Давида иль Соломонова звезда. И образ Ма вдруг блудницей из Вавилона стал, а блудница в латыни лишь … волчица – мать Иисуса, Рима и этрусков – знак верности супругу.
Победа была полной – над женщиной, над тем путем, что к Богу нас ведет, и мир остался только материальным, не ведающим в Небеса пути.
Причинам этого явленья историки оценку дать должны, но факт есть факт: чем меньше женского влиянья было в мире, тем меньше Бога оставалось в нем!
Лишь слабый отголосок в йоге, забывшей женские дороги, найти мы можем, но это потуги мужчин познать путь женщины, что дан ей от природы.
Кому же в голову пришло убрать из церкви женщину-жреца? Ответ так ясен: мужчинам, власти страждущим всегда.
Но ведь природу-то не скроешь: зайдите в церковь, поглядите, кого здесь больше – женщин иль мужчин? Так, кто же больше верит Богу? Ответ у вас перед глазами…
Но держат оборону патриархи, как победители над кем? Над матерью, над Богом, над людьми? За всем стоит желанье власти … над женщинами тоже. То – темный путь: во лжи запутались ученые и люди, - и путанье сие так очевидно ныне, что многое сначала предстоит начать, чтобы начало видеть: там, где начала нет, там и конца не будет!
Нам предстоит не только женщину вернуть в основу церкви, но и вернуть ей веру в интуицию ее, как в способ осознанья мира, как в связь с Божественным началом. Ведь женщина сейчас почти освоила мужское назначенье: считать, вести учет и делать деньги, а в школах обучать детей тому, что познано рассудком. Но где же магия, где волшебство ее, тепло души и виденье явлений, как есть они, всем сердцем, а не такими только, как их оценивает разум по частям. И может ли быть счастлив мир, в котором женщина не видит себе места?
Быть матерью – важнейшая из миссий, быть матерью для множества - священно, но кто сегодня даст пройти дорогой света в полной мере? Кто даст услышать о Богине Ма? Кто даст ее познать тем многим, кто ищет в сердце веру, да, в сердце – не в уме… Ведь и мужчина не так прост, чтоб лишь добычу приносить с охоты. Он думает, как обустроить общество без женского ума, и вот, что вышло у него без Бога…
«Горе от ума»
Мы делим мир на части, ища границы между всем: религиями, языками, участками земли и моря, науками, искусствами и даже музыкой, - буквально между всем, прилежно обустроив внутри всего отдельные наделы, и каждый в них сидит, охрану выставив с шипами, чтобы сосед не влез из музыки да в физику, к примеру. Какой тут все поднимут тут же вой: «Как можешь ты не о своем судить?» И как понять друг друга им, коли язык у них различен, хотя и говорят нередко об одном? А верить как друг другу, коль каждый смысл скрывает в своем специальном языке, и запрещает даже рот раскрыть на вспаханном трудами поле?
Ну что ж, деленью близится предел: мы разделили и Земли орбиту, торгуем сушей на Луне теперь, почти открыли «Бога часть» … в коллайдере.
Забавно это, «найти частицу Бога». А люди кто тогда, а звезды, электроны? Уже и не частицы? Зачем же ускоритель, чтоб подтвердить, что ясно без него тому, кто в Бога верит? А Богу самому - быть может, лучше страстная молитва в тишине, чем ускорение Его частиц? Давно ль молились те, кто Бога части собираются ускорить? И знают ли они Его ответ?
Они ответят так, мол: «Опыты покажут! Они и есть молитва». Покажут, но не вам – ответит Бог другим, и знаки смогут прочитать – ну, например - сейсмологи по землетрясеньям и цунами. Ускоримся во Франции = в Японии тряхнет. И как же физики соотнесут свои открытия с таким ответом Бога? Ведь то наука – но уже не их.
Такое вот познание рассудком: в одном шалим, в другом по шапке получаем, а как понять, за что? Понять без связи с Богом? Как бы увидеть все, как есть без разделения - целиком?
Делить – вот главная задача для рассудка, коль больше нечего ему соотносить, он будет лишь считать от точки той до точки этой. Великий Архимед, чего искал он в мире? - любую точку мог бы взять, и превратить ее в опору – ведь Бог везде, и лучше нам основы не найти, чем Он! Но нет, не Бога древний грек искал, а мир перевернуть. Сказать тут надобно о том, что мир переворачивать не стоит, а то уже и так кружится голова от этого верченья через расчеты всяческих опор порой, которые все время не надежны.
Мне скажут: «Полно же тебе ворчать! Прогресс ведь!»
Ну да, прогресс, как будто бы движение для движенья окупит все! Нам лишь бы двигаться, и лишь бы быть при деле и при удаче небольшой да получить награду! А если то движение к общей смерти? Какой награда будет? Смерть? Кто право дал так рисковать другими? Пред тем как двигаться начать, быть может, надо научиться думать, и видеть результат труда заранее? Ну хоть немного, хотя бы толику мгновенья для начала. Тогда, быть может, не придется начинать? Представьте то количество движений, которых можно будет избежать! Глядишь, и суета уйдет, придет покой души и созерцанье главной цели, и мир, любовь, слиянье с Богом…
Но вот беда: рассудок не способен увидеть результат, хотя б немного удаленный, поскольку может он на ход-другой вперед считать, но не способен созерцать всю многофакторность развития. Тогда чего-то нам не достает... Другого способа познанья?
Мы клоны создаем, сажаем органы, творим из тканей неродившихся детей настои, и клетки изменяем без проблем, и льем друг другу кровь, которую когда-то носителем души считали те «первобытные невежды»… Неужто же все средства хороши, - неважно за чей счет, но лишь бы жить? Тогда прикрыться можно и живым щитом из маленьких детей, когда опасность есть, или нельзя? Рассудок говорит, что нужно – ведь защита… Но ведь нельзя - так сердце говорит! И выбора здесь никакого нет, коли стоим мы на пути добра.
Рассудок в целом не способен ясно видеть, что делать можно, а чего нельзя, поскольку вычисляет вероятность, а точно знать не может, что грядет. Отсюда «относительность добра и зла» – чудовищная ложь, - ведь каждый знает в сердце у себя, когда он зло творит. Добро и зло – не категории рассудка, их разумом не описать. Но мы без устали меняем цели, и «суета сует» – осознанности дефицит с гиперактивностью движенья – вот наш диагноз ныне.
Диагноз этот оттого, что нам рассудок не всегда помощник. Ведь он – слуга желаний. Когда земным живет хозяин, рассудок наш берется сосчитать, как и чего ему достичь, и можно ли вообще – ну, в смысле, есть ли деньги, возможности, ресурсы, время и т.п.? А что желает человек земли – известно каждому: поесть, поспать и получить усладу от половых утех. А дальше вновь рассудок шепчет в ухо: та пища все ж вкусней, чем та, и женщина та тоже, и спать ты можешь на перинах, а не на каких-то там пружинах, да пусть лежит твоя перина в хоромах золотых, а не в лачуге этой жалкой. И тут сравненье порождает зависть и новые расчеты: а как бы сделать так, как у соседа иль в телевизоре у шейха из АЭ. И нет конца цепи таким вот устремленьям, поскольку и наука все новые вершины постигает, и предлагает сонм чудес земных … И где же место Богу в этом сонме?
А ты, читатель мой, давно рассудок спрашивал, как Бога бы постичь, или совета у Него спросить, иль как помочь Ему? Быть может, мы сумеем рассудок наш поставить на службу Небесам, а не земным желаньям?
Но как? Вот то-то и оно. Мы не умеем! Мы разучились с Богом говорить. Нам Бог как будто бы уже не нужен, коль научились мы считать. Не соизмеряем мы с Ним «замыслов творцов» - самих себя, великих и ужасных, но… ведь несчастные мы люди, хоть и ужасные порой, поскольку Бога позабыли!
Считая, строя, меряя деньгами, кто создал что, и кто кому что дал – у нас все больше времени уходит на расчеты. Уже нельзя и сделать просто так хоть что-то для другого, поскольку заподозрят, что поступок сей имеет умыслом награду, и будут счета ждать в оплату. Не потому ль и Бог услышан быть не может – ведь в Нем корысти нет, а как тут Дар принять, поскольку каждый встрепенется, а вдруг то дар от Сатаны, которому тогда придется поклоны бить? Да-да, тот самый страх с гордыней, укрывшие рассудком наше сердце, через которое поет нам Бог святые песни истины, любви и рая. Вы не способны отличить гласа небес от знаков Сатаны? Иль не хотите отличать, или уже смирились с темной силой? Сомненье – дочь рассудка. Они идут рука об руку, когда рассудок слышит повеленье или любое утвержденье. «Как так? Зачем? И почему? Не может быть!» - вот диалог рассудка с тем, что окружает нас вокруг. Представьте на мгновенье такой вот разговор да с Вашим сердцем, не говоря о Боге? Тупик и смерть – вот диалога этого итог, а впрочем, это – монолог рассудка самого с собой – не боле. Ведь сердце перестанет говорить, коль его слышать не хотят все время.
Как жаль. И все же я напомню: Дар Бога ждет, и нужно хоть немного постараться, чтобы его увидеть и принять, тем более, что трудно отыскать занятия приятнее, чем это. Однако снова забегаю я вперед.
Главнее Бога…
Наш разум много знает так, что далее так познавать нельзя: из всей учебы в голове учеников хранятся лишь крупицы знаний, и то – лишь маленькая доля в море их. И ясно быть должно, что надобно учить не знаниям, а способу познания мира, чтоб в случае нужды, найти бы каждый мог решение, что он искал. Учитесь созерцать – пускай явления произойдут без вас.
А между тем, наш перегруженный рассудок родил синдром всезнания - гордыню, хоть дальше носа своего порой не видит он, но так уж сильно напряжен, что большего усилия представить он не может, и думает тогда, что все познал, что самый главный во Вселенной - он. Но вот вопрос-другой, и крайность уж другая - сомнение во всем, да даже и в себе, и в знаниях, и в мире, даже в Боге – мол, Он все создал так, что нет просвета. Но то просвета нету у рассудка, поскольку взялся алгоритмами судить о Том, Кто существует не только лишь последовательностью действий. Да надорвался, видно, бедолага, хотя того, наверно, и не знает. Ведь чтобы это знать, со стороны себя увидеть надо … другой способностью осознавать. Способность эту надо развивать, но ведь сейчас ее почти что нет, а значит и рассудок много о себе не знает.
Зато себя он любит так… Во всем один, от всех свободен. Вот ужас одиночества, тоска либерализма! И как ему помочь, коль не приемлет жертв? Но Бог тебе поможет, коль дашь ты это сделать, а если нет, то разве может Он насильно что-то сделать для тебя? Ну, разве что немного поддержать, но так, чтоб не заметно было… А коли не заметно, то дел божественных как будто бы и нет, как будто Он и не при чем. Нужны другие чувства, чтоб различать присутствие Его, не только левополушарный мозг.
Рассудок множества людей в зависимость попал от лиц, что мыслят от и до земных пределов, их вынуждая мыслить как они, и представления людей на узкий коридор умов похожи, чей интеллект не превышает середины! Но жизнь намного шире, чем думается им… И шире, чем любая книга, где догмы нам даны, пусть даже и святые, и шире, чем Хорал... Открытому лишь сердцу та ширина видна.
Под ограниченным рассудком земное все кипит, как смесь различных снадобий в кастрюле, - под крышкой варимся и все бежим куда-то все быстрей, от нас все больше требуют начальники – любая власть, друзья, любимые и дети, - и мы не применем потребовать от них, чтоб двигались быстрее тоже. И выхода наружу нет, а информации все больше, - давление поэтому растет внутри системы. Куда ж это наружу, вы спросите меня? Наружу от земного, а там снаружи лишь только Небеса иль пустота небытия... Кто выберет навечно смерть, а кто движенье к жизни – вот тоже непростой вопрос, и явно он не для рассудка. Но надо нам познать те инструменты, что выдумал он – да вот, хоть деньги, например – ну, чем не инструмент рассудка?
Все ищут заговор земной, как будто ясно ощущая, что все то зло, что в мире происходит, имеет и источник. И, сколь уж не люблю теорий я про заговоры эти, но следует признать, что заговор-то есть – в том нет секрета боле, и имя вот его - то ФРС из США. Они печатают для мира деньги и мир им должен, нередко этого не зная (и ты, читатель, тоже должен, хоть и не ведаешь того), и фокус в том, что федеральная резервная система США принадлежит немногим семьям в мире, ну то есть частная она. И ряд фамилий создателей ее сам по себе красноречив: Рокфеллер - рок, а Морган - мор, и Варбург от войны произошел, а Ротшильд – проклятый или гниющий щит. Такая вот компания планетой правит. Их доллар – «бог», и бог их – доллар. А США, экономической колонией представ указанных семей, отчасти сделали такой же и весь мир.
И это – не вершина планов. Господство над всем миром, а может быть, и за пределами Земли – вот их мечта, что скоро станет явью, коль мы позволим ей осуществиться.
Забавно, но видно даже здесь, как жизнь мудра: кто больше всех кричит «Свобода!» - тот больше всех зависит от кого-то. Так и Америка, экономической колонией являясь тех семей, пытается весь мир учить «свободе»: свободе от государственных властей в угоду другой власти – власти денег, а денег власть принадлежит той самой ФРС – ведь их печатает она. Вот так и получили власть над миром … не США, а несколько семей.
И удивительного в том нету ничего. Захват чужой земли – индейцев – цивилизацию добра не породил. Украв у ирокезов систему государственного строя, забыли «мелочь» – так, пустяк, - матриархальный был уклад у ирокезов, а без него имеем ценности другие в США. Недаром тот же Морган пиратом был морским. И принципы остались те же – масштабы лишь пиратства возросли. И то сказать, совсем недавно Америка избавилась от рабства, где надписи в общественных местах «для белых только» во многих штатах красовались, а все-то мир свободе они учат.
Для государства чуть более двух сотен лет истории - пустяк, но американцы собою так гордятся, как будто вечность правят этим миром, но это так смешно – заносчивость юнцов! Чуть мир очнется от их бравурной глупости – и в пыль падет колосс на денежных и не своих ногах. И, слава Богу, - кроме финансов ценности другие есть.
А перспективы ФРС ясны, как божий день!
Чтобы правительство создать, что миром будет править, им нужен внешний враг, - иначе ведь не объяснишь, зачем оно народам… Немного терроризма в жаровню масла подольют, а бизнес их давно стоит на войнах, снабжая обе стороны войны оружием, и в провокациях и терроризме им равных нет. Да взять хотя бы войны мировые … И там, и здесь, кредиты и оружие обеим сторонам военных действий, поддержка и… долги у тех, кто взял хотя бы что-то, и доллары в отдачу долга, а доллары печатают все там же – в ФРС. Так замыкаются круги долгов в спираль инфляций, и продажа власти на уровне правителей земных.
Но ставка основная не на террор идет, о нет! Вы будете смеяться: мы ждем нашествия извне зелененьких людей, ну или астероид на худой конец, что может вдруг ударить по планете… э-э, лет, так может через восемнадцать, не слышали еще про 2029 год? Смешно? Но нет для ФРС пути другого: ведь тесно им уже в тисках десятков стран – нужна им вся Земля, иначе лопнут, как воздушный шар, от разогрева экономик… И вы не отличите реальности от шоу, хотя, конечно, для примера над парой городов хоть что-нибудь взорвут, покажут кровь и человечков странных, иль астероид в темноте летящий, и будет ли у нас другой исход – ведь тут же нам предложат план, в котором будет положенье, что чрезвычайным назовут, и сразу ультиматумы, война и мировое управление, и взрывы в космосе… э-э, в телевизоре, а космос, - кто ж пустит вас туда... Кто знает, но быть может, и на Луне давно живут земные люди… Рокфеллеры, к примеру, и Земля для них уже и не родная вовсе?
Вы скажете: «полнейший бред!» Почти, но не совсем. Вы вспомните о том, как мозг промыли вам инопланетной чертовщиной в последние лет семьдесят… а до того, помимо марсиан Уэллса, насколько много книг создали нам об НЛО? Да их почти что не было в сравнении с тем шквалом, что есть теперь – вот странно, да? И постоянные «утечки» в СМИ о всяких там «тарелках» и пришельцах… Кому все это нужно? Вам? Тогда вы и получите «пришельцев», но только вместе с властью мировой. И это, может быть, неплохо, когда б та властью денег не была.
Деньги ради денег
Без денег в этом мире трудно, порой и невозможно жить. Так все устроено давно, но ведь не факт, что правильно, и что всегда так было. Олицетворение рассудка, но уж не Бога, - деньги. Они и строят, создают, и рушат, и дают родить, и своей силой убивают, и что угодно покупают, и все стремятся их иметь, как можно больше, поскольку «свято» верят в то, что деньги им дадут свободу. Так верят многие в табак, считая, видимо, что он – всевышней степенью свободы наделен, как будто бы ковбой из прерий, не сознавая, что свобода эта – свобода, которая дарует смерть. Ведь знают все: зависимость от табака – диагноз, а указание на вред стоит на каждой пачке сигарет. Не можете вы не купить табак, если курить уже привыкли, – такая вот «свобода» или зависимость скорее.
С деньгами то же. Излишки всякого труда сформировали власть – излишек тоже в своем роде, создали государства и излишки денег… А им куда деваться? Наличие излишков вопит о нарушении баланса экономической модели: давно финансы увлечены собой, из денег делают лишь деньги, хоть себестоимость бумажек и смешна. А потому мерилом мены и труда давненько быть уж деньги перестали.
Кричат нам про инфляцию, но как же ей не быть, коль акции печатают, кому не лень, когда товар акционеров уже продан, и в цену этого товара расходы включены за все. Тогда какие деньги могут быть еще … за акции? Однако же страна послушно свой станок включает в угоду бизнесу, печатая валюту. Такие перекосы необходимо устранять без всяческой на то пощады.
Мне скажут: «Капитала концентрат нам позволяет осуществлять прорывы». Но я спрошу в ответ: нужны ли нам прорывы, цена которых взрывы во всех причинах бытия? Иль правильней спокойно развиваться без революций и рывков, что обеспечит нам стабильность процветания, а так же время, да и состояние ума и чувств для связи с Небесами.
И если нужно сотни лет, чтобы ответить точно: нужны нам клоны или нет, то пусть пройдут и триста поколений, но разрешать клонировать нельзя, пока не знаем, что нам они нужны и для чего, и в чем угроза клонов, а в чем решение проблем с использованием их. Неотвратимыми быть нужно при наказании виновных, ведущих опыты без разрешения властей. Здесь места играм нет.
Маркетингом культуру не заменишь, осознанность - тем более, увы!
Пора бы перестать сначала делать, затем смотреть, что сделали и как, пытаясь объяснить свою же глупость красивыми словами, отыскивая в ней глубокий смысл, пытаясь, чем глупее, тем подороже всем ее продать. Пора бы нам уже и перестать чужую глупость покупать.
Необходимость лишь прогрессом должна двигать. Ты оглянись вокруг себя, читатель мой: попробуй посчитать, сколь много тебе нужно для поддержания нормальной жизни, и сколько у тебя бессмысленных вещей. Так цену можем мы познать цивилизации, стоящей на деньгах, а не на Боге… Бессмысленность – вот суть ее!
Простому человеку до сложных категорий таких, как стоимость, и дела нет. Он вечно в гонке за ценой, что значится на ценнике того, что ему нужно, а вот другой ярлык – квиточек заработной платы – цена на самого него. Сравненье этих цен определяет и успешность человека … по меркам ценностей земных. Чем больше цифры, тем больше удовольствий, - и разве ж это плохо?
Конечно, нет. Проблема только в том, что удовольствий истинных, непреходящих в земных утехах нет. А если ж радость есть, то на денек-другой: пришла и снова ускользает. И новости нет в этом никакой – ведь все земное преходяще. И завтра снова пустота придет, и поиск новых целей, и так по кругу бег от смерти и к следующей кончине цели. Да, до смерти. А как бессмертным стать, коли живешь земным? Быть может, следует поставить цель другую? Ведь говорят, небесное живет немного дольше, чем земное, – вечно! Тогда и мы получим шанс быть вечными, как Небо, коль не совсем земными будут наши цели.
А деньги могут дать нам вечность? Пожалуй – «вечные» проблемы, да. Зацикленность на деньгах меняет цель и инструмент местами. И, если сделать целью деньги, их превратив и в средство производства без разницы чего, то можно генерировать без меры лишь назначенье инвестиций – поскольку эти назначенья уже нисколько не важны: товар становится здесь средством полученья новых денег. Да был бы спрос. И это будет вечно…
А при деньгах продать возможно все – ведь деньги и маркетинга основа тоже, задача коего вас убедить в нужде того товара, что вздумалось кому-нибудь продать. Да взять все те же сигареты: здесь столько создано легенд о трудностях бросания курить, что не курить почти что невозможно… почти… из-за маркетинга, не более того, который создает лишь видимость нужды, но ведь нужды то нет, и даже есть опасность для здоровья. Но ведь товар - а в данном случае товаром служит яд - вам все же продан. Частица вашего труда, овеществленная в деньгах, отравой вам возвращена, а кто-то капитал умножил. Да не пора ли перестать хотя бы яды покупать?
Но люди капитала агрессивны, как соляная кислота. Им палец в рот клади – откусят. Так капитал давлеет, что ради малого готовы ближайшего к себе загрызть. Здесь каждый за себя: «другой - уж не от Бога». И дьявол – Бог врага, пусть даже «света князь». Все превращается в войну, когда есть выгода, и жадность тмит все остальные способы познанья, что обещают даже смерть порой.
В конечном счете, вопрос лишь в отношении к деньгам: они – не Бог, не надо им молиться, дрожа от вожделения земных свобод, в зависимости у них же находясь! Коль поклониться Богу, то денег хватит вам всегда и ровно столько, насколько нужно, чтоб крыша над головой у всех была и необходимая еда с одеждой, а остальное все излишки.
Вы спросите, и где же мотивация к труду? Но тут вы речь не о труде, а о доходе повели, а труд… трудитесь в удовольствие, не в тягость – вот вам и мотивация, иначе ж скучно жить. Доходы пусть распределят меж теми, кому они нужней, - достанется и вам. И если все так станут делать, то общество получит больше, чем ВВП его сейчас, поскольку будет думать о труде, об удовольствии труда, а не о том, где бы урвать побольше, не сделав ничего, за счет другого. Зато и разум ваш окажется свободен, как никогда, как было в СССР, когда не думали весь день о том, где жить, и как же прокормиться – тем государство ведало за всех, и каждый в свое время, что нужно было, получал. Да, не шикарно, но хватало. И можно этот строй ругать, но люди были в нем духовней, поскольку хлама не было в мозгах.
Мы не должны давать собою управлять тем людям с частным капиталом, что деньги любят для себя, и дать им быть – позволить злу развиться, как жадности, да и гордыне тоже. Пускай энергию свою на благо общества направят, как направляют нынче на себя.
И то же к слову о наследстве. Оставить можем детям мы предел имущества, что нужен им для жизни и учебы – не более того. А остальное – пусть пользу принесет для всех, и детям тоже, и не только нашим.
Налоговая демократия
Не сложно в нынешних системах связей устроить конкурсы средь получателей налогов. Пусть те, кто хочет деньги получить от государства иль районной власти, заявки подадут. Пусть все плательщики из списка конкурсантов определят таких, кому из них платить и сколько из обязательных размеров отчислений. Те конкурсанты, что больше голосов набрали, и будут получать налоги, и будет столько победителей, на скольких хватит денег. Пусть деньги лиц, что не добрали голосов, распределяться между теми, кто конкурс выиграл. У государства функций станет меньше, пусть демократия налогов поднимет уровень сознанья человека, его заставив выбирать, как город будет развиваться, страна и местность. И поначалу пускай свободной будет цель при обязательном налоге, а через двадцать-тридцать лет после введения системы – пусть будет и размер свободным.
И пусть сознанье человека отличит, где деньги на добро, а где на зло идут, а там пусть и решает, что важно-то ему, за что он заплатил. За что он заплатил, то и имеем в мире.