г Copyright Saversky, 1996

САВЕРСКИЙ АЛЕКСАНДР

ИЗ ПРОШЛОГО 

Тени сгущались вокруг. Их было множество - легионы. Образы прошлого, будущего и настоящего сплетались в один пульсирующий под теменем клубок. Они строили рожи, выходили из себя, стараясь навязать друг другу и мне свою точку зрения, они прыгали вокруг, устраивая вакханалии, шествия и диспуты меж собой. Целый парад теней.

Я мог просто крикнуть им: Прочь! , но не делал этого, понимая, что не достиг той устойчивой мудрости и любви, которые несет с собой Свет Жизни. И тени пользовались моим терпением. Они все кричали о чем-то своем, и лишь некоторые с улыбкой стояли надо всем, освещая хаос земной жизни внутренним Светом. И я не мог назвать их тенями, ибо они были воистину живы.

Вот одна из теней крикнула:

- Смотри на меня! Я такая красивая и сексуальная. Я могу быть твоей. Протяни руку.

Что на это ответишь? Я промолчал.

Тогда она, призывно глядя мне в глаза, начала раздеваться, открывая свои земные прелести. Я лишь с улыбкой смотрел на нее. Тень начинала злиться:

- Ты не хочешь меня. Чего ж тебе надо?

- Души, - сумничал я.

- Что такое душа? Нечто абстрактное, неуловимое. А я - вот она со своей душой. Ведь она есть и у меня.

- Покажи ее мне, - попросил я.

- Как я могу показать неуловимое?

- Значит, твоя душа неуловима. А это все равно, что ее нет.

- Вот как! Ну и черт с тобой! - вконец разгневалась тень. - Будь ты проклят, со своей нелюбовью ко мне! Да ты и любить-то не умеешь.

- Я только учусь, - стал я серьезным.

- Никому ты не будешь нужен так, как мне. Пойми это! - тень явно не хотела уходить добровольно, несмотря на мое равнодушие. - Никто не будет тебя любить больше, чем я.

- Мне кажется, что истинная любовь не имеет величин. Она абсолютна.

- Глупец. Ты будешь много страдать.

Я посмотрел на Дэна, и сказал в ответ:

- Может в этом и есть смысл жизни на Земле?

- Жить, чтобы страдать? Бред! - фыркала неотвязчивая.

- Страдать, чтобы жить, - ответил я.

- Не понимаю. Ты что - мазохист?

- В определенной степени, - не стал я спорить. - Чтобы быть среди живых, нужно выдержать бурю страстей со стороны большинства, которое ненавидит, когда кто-то умнее или сильнее его. Само же большинство ведет невыразительный, на мой взгляд, образ жизни и что видит, о том и поет, а потому развивается, откровенно говоря, плохо, поскольку не имеет связи со своей хм! неуловимой душой. А космос не стоит на месте, обгоняя вас, несчастных.

- Ненавижу, когда меня жалеют.

- Ненависть плохой советчик, и к тому же говорит о повышенной нервозности.

- Ты мне надоел, - тень, наконец, исчезала.

- Ну и слава Богу! - вздохнул я, но новая тень занимала пьедестал внимания.

- Ты - хитрюга и вор, умный и скрытный, - брызгала она слюной.

Я молчал, ожидая продолжения.

- Ты вешал мне лапшу на уши, прося денег для дела. Где проценты?

- Я их отдал.

- Ты отдал лишь часть.

- Все зависит от того, как считать: по-твоему или по-моему.

- Ты должен выполнить условия договора.

- Который был вначале, в середине или теперь, когда ты просишь окончательный расчет? - Кто-то из Живых сморщился, очевидно, тема разговора была ему не по душе - спорили о земном.

- О тех, что ты обещал!

- Я обещал в том случае, если ты кое-что выполнишь со своей стороны, а ты ведь знаешь, что без твоей поддержки проект провалился. Ты ведь знаешь об этом? - я пристально посмотрел на него.

- Меня это не интересует. Деньги были тебе даны, верни проценты или разговор будет другим.

- Ты угрожаешь?

- Конечно! А ты думал, я позволю сидеть на моей шее?

- Это тоже вопрос относительный: кто на чьей шее сидит.

- Я что, спорить с тобой буду?

- Зачем спорить? Я отдал больше, чем заработал у тебя.

- Ты - хитрый. Я всегда подозревал, что ты - хитрый лжец. Ты и сейчас хочешь задурить мне голову.

- Я пытаюсь что-то объяснить, но тебя не интересуют аргументы. Я разговариваю с телевизором.

- Что? Ты еще и хамишь?!

- Говорю, что думаю.

- Даю тебе неделю. Потом разговор будет другим. Убирайся! - тень исчезла.

Я воззвал к Живым:

- Что делать?

Кто-то ответил:

- Ты получаешь по меркам того мира, в который вошел. Сказано же: кесарю кесарево, а Богу Богово. Разве ты не знаешь закона кармы или причинно-следственных связей? И разве не предупреждал я людей об опасности денег?

- Но ведь деньги - универсальная пластическая энергия, которая строит, рушит, направляет, делает счастливым или несчастным, она убивает и позволяет жить.

- Ты рассуждаешь, как глупец. Если бы эта энергия существовала сама по себе, то, конечно, она бы была такой, как ты говоришь. Но следующим шагом элементарной логики является вопрос: а кто управляет этой энергией?

- Люди.

- А кто те люди, которые умеют и любят управлять энергией денег, а посредством этой энергии управляют всем, о чем ты сказал?

- Это земные люди.

- Вот именно! И строительство их, и разрушения их, и любовь, и жизнь - все земное. Неужели они строят Царство Божие с помощью денег?

- Нет.

- Так, если ты стремишься к Нам, то запомни это, и запиши на страницах своей судьбы. И не жди ничего другого от этого мира.

- Учитель, неужели с этим нельзя ничего сделать?

- Можно, если не учитывать одной проблемы. Деньги могли бы стать нашим оружием, даже основным - ты не ослышался - если бы они по природе своей не были консервативны, концентрируясь в руках тех людей, которые отражают потребности большинства. А большинство не сможет даже признать достижений Белого Братства вплоть до Седьмой коренной расы, поскольку они - наши достижения - постоянно опережают понимание общечеловеческого сознания. Иначе мы бы уже достигли полной гармонии на Земле, а значит, осуществили бы Божественный План, за которым стоит только временная смерть и новый План.

- Значит, я заблуждался. Но на что жить, есть, пить? Ведь в мире фактически не осталось ни уголка, где можно прожить без денег. А их нужно заработать.

- Уголки такие есть. Другое дело, что ты не можешь оставить общество. Ведь именно в нем ты должен осуществить свою миссию в этой жизни. Поэтому вот тебе мой совет: работай хоть дворником, лишь бы хватало на хлеб, и готовься к выполнению своей миссии. Думай, пиши, слушай Нас. Ты уже совершил ряд ошибок в ранней молодости, упустив свой шанс на материальное благополучие. Всему свое время. Пока ты от рождения пробирался сознанием через земные планы - астральный и ментальный, у тебя была возможность обеспечить свое существование. Но теперь, когда точка твоего внимания находится в мире души, ты уже далек от материальных дел, и не способен управлять законами денег, а они управляют тобой.

- Но для выполнения миссии нужны большие деньги.

- Знаю. Когда будешь готов, люди сами придут к тебе и дадут все необходимое, и будут просить тебя принять их дары. Поверь, деньги, как и любая энергия, приходят к человеку, который требует их и способен выдержать тяжесть этой энергии. Иначе все, что бы ты ни получил, будет течь, как вода сквозь пальцы. И не ходи в мир денег сам. Он уже заставил тебя играть по своим правилам, и так будет впредь, если ты не одумаешься. - Живой замолчал.

- Спасибо, Учитель! Молюсь о тебе и о твоей мудрости!

- Здравствуй сын! - неожиданно раздалось издалека.

- Привет, па.

- Как твое здоровье?

- Спасибо, ничего.

- Как дела?

- Неважно.

- Почему?

- Много причин.

- Я могу помочь?

- Вряд ли.

- Что с жильем?

- По-прежнему.

- А с работой?

- Так Делаю, что придется. Пытаюсь писать статьи.

- И как?

- Безуспешно пока.

- Жаль.

- Мне тоже.

- Чем-то помочь?

- Нет.

- Почему ты не хочешь разговаривать?

- Не знаю. Может быть, жду от вас большего.

- Чего же?

- Не стоит ворошить прошлое.

- Хорошо. Но мы действительно любим тебя. Помни об этом, - огорченная тень исчезла.

Я снова посмотрел на Живых:

- Как мне понять родителей? Как смириться с их ограниченной любовью? Ведь истинная любовь - это когда отдаешь все, что у тебя есть, не задумываясь.

- Конечно, - снова пролился Свет. - Но ты не можешь смириться с тем, что, по твоему мнению, чего-то тебе не дали. У тебя эгоистический комплекс, такой же, впрочем, как и у них.

- Разве я эгоистичен, если прошу любви?

- Конечно! Ты ведь не любви просишь, а настаиваешь на своем понимании любви. Пусть твое понимание даже и верно, но разве утверждение его в мире не эгоистично? Мое, и все. Так, а не иначе. Тебя задевает сам факт того, что тебе чего-то недодали.

- Но ведь именно действия людей отражают их подлинные чувства. Если мои родители не могут дать мне то, что у них есть, утверждая при этом, что любят меня, разве это не лицемерие? Разве не ложь?

- Ах, вот в чем дело! - Свет улыбнулся. - Что ж, твои романтические иллюзии понятны, без них трудно пробиться к нам, но пора, пора - Живой помолчал, задумавшись, и я не стал прерывать его размышлений, ожидая основной мысли.

- Ты знаком, конечно, с учением об универсуме и универсальности сознания.

- Да, я все время имею их в виду.

- Стал ли ты универсальным?

- Это то же самое, что спросить: стал ли я Абсолютом.

- Вот именно. Так чего же ты хочешь от людей на Земле?

- То есть, - меня слегка заклинило, - а как же заповеди Христа, из которых следует, что любить надо всех, включая врагов?

- Так ведь это учение об универсальности сознания, а не сама универсальность. Неужели Христос был настолько глуп, полагая, будто все люди через пару лет после его заповедей станут порхать по планете, объясняясь друг другу в любви? Это больше похоже на сумасшедший дом, чем на развитую цивилизацию. Надеюсь, ты не забыл, что все в физическом мире относительно, включая взгляды людей на жизнь, их чувства, опыт, мысли, причем все это относительно даже внутри одного человека. Измени окружающие условия, изменится и человек. Также и любовь. Ведь у тебя немного поводов быть обиженным на родителей, кроме одного, самого важного?

- По большому счету, да.

- Видишь, ты и сам пользуешься словами и категориями мира относительности. Счет у тебя большой, а насколько он большой? - Живой помолчал, чтобы потом все-таки добить меня:

- Понимаешь, о чем я?

- Пожалуй. Для кого-то этот счет большой, а для кого-то он вовсе не существует, поскольку такой человек думает так же, как мои родители. Тут и возникает моя относительность, и никакой универсальности сознания.

- Верно. Не вместив в свое сознание хотя бы одно чужое чувство, одну мысль, ты не можешь считать себя универсальным.

- Это и невозможно.

- Верно, невозможно и любить всех людей. Это утопия. Ведь и Христос не любил фарисеев и книжников, а как он выгнал из храма торговцев, какая уж тут любовь? Но парадокс в том, что стремиться к такой любви просто необходимо всем и каждому. Ведь мы не живем в идеальном мире, а строим его.

- Это ясно. Но тогда мы переходим в другую область вопросов: допускать ли внутрь своего сознания несправедливость, ложь и глупость, которые я вижу с точки зрения своего сознания? Не станет ли вся эта гнусность частью меня самого?

- А разве сейчас она не часть твоего сознания?

- Сознания, да, но не часть моего я . Ведь сознание фильтрует информацию, пропуская ее внутрь меня или отбрасывая.

- И, тем не менее, она часть тебя. Ты же не можешь отбросить что-то и забыть, если ты не склеротик, конечно.

- Вроде, нет, - улыбнулся я.

- Значит, это что-то живет в тебе как память, опыт, знание, наконец. Это тоже часть тебя, но та часть, которую ты побаиваешься. Она противоречит той любимой твоей части, которая комфортна и понятна тебе, и которую ты, по заблуждению, считаешь своим я .

- Ну вот, договорились. Я не я, и субличность не моя.

- Твоя, твоя. Чистеньким хочешь быть. Только не забудь, чтобы отмыться, надо знать, где у тебя грязь. Разница между твоим я и тем, что ты назвал субличностью, такая же, как между абсолютной любовью и твоими отношениями с родителями.

- Нельзя ли без иронии?

- Можно, но неинтересно.

- Могу ли я вообще признать своим то, что принадлежит не мне?

- О?! А есть что-нибудь, что вообще тебе принадлежит? - Живой был поражен.

- М-да, - только и нашелся я. Получалось, что, проходя по жизни, я как бы выбирал для себя хорошее, все плохое оставляя другим людям. Я ведь не благодарил этих людей за то хорошее, что увидел в них и сделал своим, зато ругал за плохое. Кроме того, было очевидно, что своего-то у меня вообще ничего нет. Человек всю жизнь выбирает, глядя на то, что там есть у других людей и внутри них, примеряет на себя - мое, не мое. А вот создать новое, по-настоящему свое, чтобы отдать его другим - вот это и есть жизнь, прожитая не зря. Правда, даже это новое будет состоять из чего-то старого, так что и его принадлежность тебе весьма относительна, но все же оно - относительно новое. Так и с родителями: сам ведь я им еще ничего не дал, а с них спрашиваю. Право рождения не дает права требования, по крайней мере, после совершеннолетия. Впрочем, это право родителей так думать, и я должен им это право дать, но совсем не обязательно самому быть таким. Быть другим - это уже мое право.

- Ну что, есть баланс в голове?

- Угу, баланс. Новый виток вопросов есть, а баланса нет даже во Вселенной.

- Вот и чудненько, будет о чем подумать.

Свет вернулся к Хозяину, подарив мне частичку себя.

Новые тени приходили и уходили, сменяя друг друга. Я слушал их, переживал с ними, гнал их и призывал снова, то и дело обращаясь к Живым за советом. Осознавая пласт каких-то проблем, я расставался с тенями, поднимаясь на ступень выше по Пути Познания. И тогда тени этих пластов уходили навсегда.

В какое-то время, когда мне казалось, что я уже понял и знаю все, когда казалось, что я стал, наконец, Живым, тени вступили со мной в решающую схватку, не желая упускать от себя в мир Живых. Они накинулись на меня, вынуждая проявлять то, чего и так-то было немного - мужество и силу, и я отбивался, как мог, чтобы не стать одной из них и при этом не сойти с ума. Они кричали:

- Ты не проживешь среди нас со своими законами!

- Ты должен быть таким же, как мы!

- Мы заставим тебя быть одним из нас!

- Другой жизни не существует!

- Глупец! Ты хочешь быть святым! Но ты не можешь им быть, потому что ты один из нас. А мы не святые.

- В чем ты лучше нас? Ты также ешь и спишь, спишь с женой, у тебя те же потребности, что у нас. Между нами нет никакой разницы.

- Ты глупее, чем мы, потому что противоречишь нашим порядкам, а они установлены, в частности, и такими сущностями, как Христос. Может, ты пойдешь против Христа?

- Мы жили так, как мы жили, и ты живи, как мы.

- Высокомерный тип!

Тени становились все яростнее, все агрессивнее. Они рвали мою психику на части, пытались запугать, запихнуть в рамки своего сознания, своих принципов и своих желаний. Они были амбициозны и высокомерно снисходительны, они лицемерили в правде своей жизни. Они воздвигали целые философии в свою защиту, сложные и многоходовые, чтобы окончательно сбить меня с толку. Наконец, они начали искушать меня, предлагая власть, силу, деньги. Я боролся, понимая, что искушение - это часть испытаний.

Я сражался, но стоило мне занести руку для удара, как тени начинали веселиться. Еще бы: я становился одним из них, я сражался их же оружием. Я снова обращался к Живым, чувствуя подвох. Те объясняли, утверждая во мне терпение и Мудрость.

И снова тени были рядом. Так продолжалось долго. Только я знал, как долго это продолжалось. Мне представлялась целая вечность борьбы. Я сотни раз умирал мысленно и эмоционально, я напрягал всю свою волю и весь ум. Я терпел, понимая, что не вправе нападать. Я не мог уничтожать, а мог только трансформировать. Эта мудрость следовала из закона сохранения. Ничто нельзя было уничтожить окончательно. Разрушенное в одном месте, сохранялось в виде частей целого, не изменяя сущности. А главное: уничтожая кого-то или что-то, я уничтожил бы часть самого себя, а идея универсальности (по крайней мере, я хотел универсальности, я думал о ней) не допускала таких отсечений. Это и заставляло терпеть.

Лик Живых давал мне силу в этой борьбе. Мне казалось, что их терпение бесконечно, что Им приходится иметь дело с тенищами и сонмами теней, но все же Они оставались Живыми.

Все заняло свои места, когда я понял, что вся эта война вызвана мной самим. Не то, чтобы она была совсем не нужна, но я сам ее провоцировал по мере познания мира. И чем большие пласты его я познавал, тем мощнее становились тени, тем живее они были. В этой войне я познал многое.

И настал момент, когда я прекратил эту войнушку местного значения, и просто упал сознанием, воскликнув: Я - никто! Меня нет на Земле. Я живу только Господом своим! Он определяет, чему быть, а чего миновать! АУМ! . Я перестал звать и слышать тени, перестал общаться с ними на их языке, и, хотя они продолжали приходить ко мне со своими причитаниями, я не давал повода к раздуванию проблем, видя их истинные (не очень высокие) мотивы. И они уходили, убаюканные моим отсутствием в их мире. Я гипнотизировал их зарядом своей доброжелательной мудрости, которая опиралась на знание души и земли, и тогда... Явился Хозяин Гарольда О'Дри - величайшая тень, комплекс теней, Тенища.

То ли я спал, то ли мне казалось, что сплю, но я ощутил, как ко мне приближалась Сила, какую доводится встречать только избранным, то есть тем, кто развился до уровня этой Силы. Я был рад и напуган одновременно. Она была светла, но, Бог мой, каким ледяным и давящим был этот свет, разлившийся в комнате, пытаясь сковать меня, подчинить себе. Я не стал напрягаться, чтобы не тратить энергий напрасно, а просто позволил холоду быть рядом с собой, не касаясь меня

- Хорошая тактика, Кристофер Лендел, - раздался мягкий баритон. Дверь в комнату отворилась, пропуская сначала порыв ледяного ветра, а потом красивого брюнета с серыми холодными глазами, высокими бровями вразлет и узким лицом. - Я Тот, Кого ты знаешь под именем Люцифер. Я - Властелин Земли и иных планет Солнца, талантливейший из Архангелов, создавший все, что тебя окружает, Князь Света, воплощенная на Земле Сущность Венеры. И я пришел к тебе, как ты понимаешь, неспроста.

Я едва не рассмеялся - так он был скромен, но что-то меня удержало от смеха, и я просто сказал:

- Это я понял.

- Я знаю все, к чему ты стремишься, и хочу тебе помочь в осуществлении твоих планов.

- Прекрасно! - воскликнул я, будто всю жизнь искал поддержки у сатаны. - От помощи отказываются только самонадеянные люди и гордецы, если эта помощь бескорыстна, конечно.

- Неужели ты думаешь, что мне чего-то не хватает? У меня есть все, и я хочу лишь помочь тебе. Какая же в том корысть?

- Что ж, если ты знаешь мои цели, помоги. Зачем же являться ко мне? Это можно было сделать и без моего непосредственного участия.

- Я пришел, чтобы уточнить совместный план наших действий. Во как повернул. - Ведь ты являешься центром некоторых явлений, и на тебе сосредоточена энергия и вера многих людей. Поэтому именно ты должен располагать некоторыми инструментами, чтобы привлечь к себе еще больше людей и более успешно продвигать свои планы.

- Что же ты можешь предложить мне?

- Я знаю, что тебе нужны деньги для осуществления многих программ. Возьми их. Назови только сумму, и она будет у тебя завтра же.

- И ты ничего не потребуешь взамен?

- Нет, конечно.

- Хорошо! Что ты еще можешь предложить?

- Тебе я могу предложить власть. Ты будешь управлять Землей в том самом Мировом Правительстве, которое создашь при моем содействии, а на этом посту ты легко добьешься всего, о чем мечтаешь.

- Великолепно! Что еще? - Мне виделся горизонт моих надежд и исканий: я и Сатана, вдвоем, построили рай Господень на Земле.

- Разве этого мало?

- Нет! Мне просто хотелось знать, чем Ты можешь помочь мне. А теперь, Люцифер, послушай меня, - тут я стал крутым и серьезным, - я не удивлен, что ты не требуешь ничего взамен своей помощи, хотя многие люди думают, что ты - торгаш, и торгуешь земными благами, требуя взамен души. Я-то знаю, что душу можно продать, не заключая сделок с тобой или твоими эмиссарами. Все сделки происходят внутри нас самих, в душе. И потом, трудно представить себе сцену, когда к высокоразвитому человеку приходит некий тип, предлагая продать свою душу, и тот соглашается. Такое согласие - признак как раз отсутствия ума, а тебе ведь мало интересны безумцы.

- Пожалуй, Гете упростил Фауста.

- Вот видишь! Ты предлагаешь мне многое, взамен чего я должен быть тебе как минимум благодарен. Поэтому, если ты придешь ко мне и попросишь чего-либо, у меня будет два пути: отказаться от выполнения твоей просьбы и нарушить закон возвращения долгов, что противоречит принципам Белого Братства, или выполнить твою просьбу и оказаться в твоем лагере, если эта просьба будет противоречить интересам того же сообщества. Таким образом, в любом случае я проигрываю, но дело даже не в этом.

- А в чем же еще?

- В том, что эволюция не терпит искусственности. В частности, и моя эволюция. Движение Единства, которое задумали мы с женой, должно набирать силу само. Только так оно будет сильным, и, если ему суждено не родиться совсем или умереть в свое время, то оно это сделает самостоятельно, а не из-за закулисных игр. Также и я должен сам пройти путь эволюции вместе с движением, и сам найти деньги, а их появление будет индикатором нужности этого движения людям. Это будет означать и мою победу. А светская власть мне не нужна, поскольку я признаю только власть любви и мудрости над человеческими умами и чувствами.

- Зачем же ты спрашивал у меня, чем я могу помочь тебе, а сам становишься тем самым гордецом, о глупости которых ты говорил вначале?

- Да, я и теперь глупее всех живых, но, что поделать, ведь

- То есть ты отказываешься от помощи? - Моя клоунада была воспринята правильно.

- От такой - да. И не вздумай подсылать мне теней с предложениями помощи. Я все еще достаточно глуп, чтобы разглядеть игру глупцов.

- Что ж? Помни только, что камень, который отвергли строители, стал тем самым главою угла , так, кажется, говорил Христос, - сказал брюнет и растаял в воздухе.

В комнате потеплело...

Передо мной открывался мир Живых. Теперь я редко обращался к Ним, потому что до каждого вопроса в Их Мире нужно было дотянуться, а это требовало времени и усилий. И я тратил и то и другое.

Все ярче я видел Свет Истины, и все больше распускалась в моем сердце Любовь - Мудрость. Все больше я отдавал ее миру, не требуя ничего взамен. Так я рос, пока последние сомнения в Истине не отпали, и я перестал призывать тени для игр в вопросы и ответы. Они уже ничего не могли мне дать. И тогда я стал служить им, а люди действительно пришли сами, и я осторожно вел их по миру теней к Царству Живых, если они хотели того и были готовы встать на Путь Испытаний. Мой личный Армагеддон завершился победой Любви и Мудрости в моем сердце и уме.

Я стал Живым и понял, что Люцифер, представ предо мной, действительно только испытывал мою твердость. И камень , о котором Он упомянул, означал лишь одно: я должен был принять в свое сознание не только добро и свет, но и тьму, как полноправную половину жизни. Я знал уже, что Силы, данные человеку, не добры и не злы сами по себе, что маятник раскачивается не только в истории человечества, но и внутри каждого существа, и каждый день, и каждое мгновенье. Важно видеть эти маятники-ритмы и использовать их для улучшения жизни в согласии с Законами Космоса, что и есть высшая справедливость, высшая Истина и высшая добродетель. Правда, то, что является подобной добродетелью, часто становится злом для многих, ибо проявление любой Силы полярно, будучи добром для одних и злом для других.

А значит Люцифер не... 

Венера, как ранее Меркурий, предстала перед нами совсем уж не богиней красоты. Противненькая планетка, которая только издалека прикидывалась красавицей-звездой. Впрочем, венерианам, она, наверное, нравилась.

- Какая странная компания! - возник в наших сознаниях добродушный образ. - Мы рады приветствовать у себя цвет планетарной цепи. Привет вам, Дионис и Ксерк! Добро пожаловать, Кристофер и Марго! Мы ощущали ваше сражение со Стражем и рады за вас. - Говорящая фигура, судя по флюидам - женщина, замолчала, а потом добавила:

- Вы, конечно, уже разглядели, кто я. Но этикет предполагает. Я - Вероника, Матронесса Венеры.

- Приветствую тебя, Вероника! - поздоровались с венерианкой меркурияне.

- Добрый день! - сказал я, вторя Марго.

- Чем вызвано столь высокое посольство? Уж, конечно, не радостью общения? Не так ли, Дионис? Ты ведь не очень жалуешь нас своими визитами?

- Каюсь, Вероника! Я очень невнимателен, и нас действительно привели сюда непростые дела.

- Уж не связано ли это с делегацией ваших представителей, которые прибыли сюда несколько минут назад?

- Именно. Они решили вести свою не очень-то честную игру?

- Ты о чем, Иерофант Меркурия? - Полуплазменное тело венерианки отразило недоумение. - Разве можно с нами, существами высокоразвитыми, играть нечестно, да и вообще играть?

- Прости! Мы только с Сатурна, и мои мысли еще там.

- А-а! Знаю, знаю. Непростое было сражение. А вы, значит, теперь вроде как герои планетарной цепи? - обращаясь уже к землянам, спросила Матронесса Венеры.

- Не думаю, - сделал я серьезную мину, - мы просто защищали свою планету от катаклизмов.

- Ох, земляне, как же можно вторгаться в дела, о которых имеешь далеко не полное представление? Тем более тягаться силой с существами, которые просто несравнимы с вами по уровню развития?

- Вероника, - вступился за новых друзей Дионис, - ты несправедлива. Крис и Марго действительно помогли нам, если не сказать больше.

Полуплазменное, желеобразное тело Матронессы, имеющее яйцеобразную форму, расплылось в поперечнике, приняв вид плоскости, после чего с легким хлопком превратилось в вертикальную прямую, и снова приняло форму яйца.

- Видишь ли, Дионис, я и большинство венериан не видим ничего плохого в том проекте, который предлагают ваши сопланетники, называемые галактистами.

- Вот как? Некоторое время назад, Вероника, у тебя было другое мнение об этом.

- Ну и что? Может, ты не знаешь, Иерофант Меркурия, что эволюция на то и существует, чтобы не топтаться на месте.

- Эволюция - да, но не революция, значение которой, если ты помнишь, означает поворот, скачок, изменение, а от них недалеко и до измены.

- Уж не хочешь ли ты, Дионис, обвинить меня в беспринципности? - Полу-плотно-жидкое тело венерианки слегка завибрировало и заиграло темными красноватыми и оранжевыми оттенками.

- Боже мой, Вероника! - неприятно удивился Дионис. - Какие цвета ты теперь носишь?

- Это не твое дело, Иерофант! Мне кажется, есть смысл закончить этот разговор, иначе мы рискуем поссориться окончательно. - Матронесса снова стала обретать спокойствие, и по ее телу побежали желтоватые и голубые огоньки.

- Пожалуй, ты права. Прости мне мой тон.

- Принимается. Ну, гости дорогие, я уже чувствую, что Совет Венеры собрался и ждет меня. Приглашаю вас с собой.

- Это не нарушит ваших планов? - вежливо осведомился Дионис, хотя только ради этого и находился здесь.

- Напротив. Пора поставить все точки над i .

Наша разношерстная компания двинулась к теневой стороне планеты.

Это уже традиция! , - услышал я мысли жены, которая с удовольствием понежилась бы в солнечных лучах после передряги на Сатурне.

Перед нами над огромной равниной открылось воистину необыкновенное зрелище, хотя нас с Марго к этому моменту нашего путешествия вряд ли что-то могло удивить, а меркуриянам уже была знакома эта картина. Около семисот полуплазменных тел образовали три концентрических мерцающих круга, а центр этого собрания венчали ярко пылающие плазменные тела галактистов. Матронесса Венеры направилась прямо к этой группе. Тела венериан не были совершенными по сравнению с меркурианскими, поэтому полет Вероники был слегка медлителен. Достигнув центра Совета, она немного приподнялась над галактистами и произнесла:

- Совет Венеры! Уважаемые гости нашей планеты! Сегодня для всех нас очень важный день. И я предлагаю без лишних вступлений приступить к дискуссии, ибо все вы знаете существо вопроса, для обсуждения которого мы собрались. С вашего позволения, я и начну это обсуждение.

Не дожидаясь позволения , Матронесса продолжала:

- Как всем вам известно, так называемые галактисты-меркурияне, часто посещавшие нас в последнее время, имеют, на мой взгляд, совсем неплохой проект ускорения эволюции нашей планетарной цепи. К сожалению, этот проект поддержан далеко не всеми жителями Меркурия и отвергнут Советом этой планеты. В результате попытка галактистов начать осуществление этого проекта была заблокирована сторонниками Иерофанта Меркурия и двумя землянами, тонкие оболочки которых вы видите здесь. Мы с Марго ощутили легкий холодок в своих астральных телах от пристального внимания, направленного на нас после слов Матронессы. - Видимо, осознав, что дальнейшее противостояние может привести к реальной войне, сторонники проекта решили обратиться к нам напрямую, дабы мы согласились на участие в этом проекте. Однако суть своего предложения они выскажут сами. Пожалуйста, Грация.

Плазменное тело меркуриянки возникло рядом с Матронессой и запульсировало:

- Венериане, братья и сестры по разуму, - начала в своей обычной манере напористо и отчетливо говорить предводительница галактистов, - мы с вами вершим эволюцию планетарной цепи и сами эволюционируем вместе с ней. Эго каждого из нас прошло колоссальный путь, сотканный из тысяч воплощений, начиная с бессмысленных Чхая на Сатурне, до тех вершин разума, где находимся мы ныне. Поэтому я и мои сторонники считаем, что высокий разум и воля вполне способны определять те условия, в которых им развиваться далее. Мы сами должны творить свою карму и космические законы, а не слепо подчиняться им. - В этом месте мы с Марго получили от Диониса саркастический образ: Сколько реверансов, чтобы завоевать доверие! . Между тем Грация продолжала:

- Более того, я считаю, что если эволюция на других планетах Солнца отстает, то мы способны ускорить ее даже косвенно, не вмешиваясь напрямую в дела таких планет, а просто создав условия и стимулы для ускоренного развития, пусть даже и неосознанные теми, кто не способен пока сознавать.

- Ловко поворачивает, - снова прокомментировал Дионис.

- Мы абсолютно уверены в успехе своего проекта, поскольку он предполагает воздействие на планетарное сознание исподволь, без навязывания своей воли. Этого можно добиться либо созданием атмосферных условий, как на Сатурне, либо воздействием на сознания напрямую, как это необходимо делать на Марсе и Земле. Что же касается развития вашей планеты, то мы гарантируем венерианам, что в кратчайшие сроки вся сумма наших знаний, а, значит, и возможностей, будет в ваших руках, и вы без особого труда сможете заменить нас на Меркурии.

- Без труда не выловишь и рыбку из пруда, - ввернул свое замечание Иерофант Меркурия, которого, видимо, забавляло происходящее.

Завершая свой пламенный поток образов, меркуриянка сказала:

- Если у кого-то есть вопросы, я готова на них дать исчерпывающий ответ.

- Сестра по разуму, - обратился к Грации один из венериан, находившийся в первом ряду, - меня интересует, не произошло ли за последнее время со стороны Солнечных Иерархов каких-либо перемен в отношении вашего проекта?

- Брат мой, Иерархи по-прежнему не говорят ни да , ни нет , но нам ясно одно: осуществление проекта выгодно и им, поскольку это позволит им подняться на новую качественную ступень - жизнь на Центральном Светиле Галактики.

- Грация! - Образ возник откуда-то с задних рядов, и явно был пропитан молодостью и женским ехидством. - А связан ли как-нибудь ваш проект с изменением физиологии непосредственно планетарных тел? Ведь невозможно разорвать эволюцию существ, живущих на планете, и самой планеты.

В ответ на эти слова по телам некоторых венериан пробежали красноватые искорки раздражения. Однако меркуриянка была спокойна:

- Хороший вопрос. И он продуман нами. Дело в том, что безразлично, каким образом воздействовать на планету: через ее физиологию или через развитие сознания существ, населяющих ее. Развитие сознания существ неминуемо повлечет за собой структурные изменения в геологии и физиологии планеты. Но ваш вопрос касается только планет с разумными существами. На низших планетах цепи наше воздействие будет происходить исключительно через структурные изменения тела планеты. Ведь вы знаете, что развитие сознания влечет за собой изменение его носителя, а носителем сознания на разумных планетах являются живые существа.

- Спасибо за ответ, но мне не совсем ясна еще одна деталь.

Я ощутил, как глупые вопросы из третьего ряда все более начинают раздражать венериан, а Дионис заметил: Сейчас съедят! . Смелая девушка, между тем, продолжала спрашивать, как ни в чем не бывало:

- Существует точка зрения, которая утверждает, что переселение существ с одной планеты на другую возможно только после окончания эволюционного цикла планеты и всех ее существ. Потом наступает смерть планеты, так называемая Пралайя, что присутствующие здесь земляне могут подтвердить на примере их спутника - Луны, а потом снова возрождение, и вот тогда уже - на новом качественном уровне...

- Я знакома с этой теорией, - уже не совсем спокойно прервала ее Грация, - но она не доказана, а мы постулируем эволюцию, свободную от кармы, поскольку достаточно высоко разумны для нее. Я предлагаю закончить этот разговор, потому что ни у вас, ни у меня не достанет аргументов для продолжения спора.

Импульсы из третьего ряда выразили согласие, но тут неожиданно заговорил Дионис:

- Почему же не достанет, Грация? - Внимание всех присутствующих обратилось к Иерофанту Меркурия, а Грация заметно напряглась, словно перед смертельным боем.

- Аргумент есть, и он тебе известен, поскольку именно из-за него Совет Меркурия не поддержал ваш проект. Не ответишь ли ты мне, как могут венериане попасть на Меркурий и при этом либо не подвергнуться беспощадной, революционной трансформации, либо не погибнуть, что вероятнее всего? Ведь мы не знаем случаев, когда бы венериане без специальной защиты посещали нашу планету, или мы беспрепятственно находились бы на Солнце.

- Я сказала уже, что мы гарантируем венерианам все наше знание и опыт, а мои сопланетники, если поставят перед собой такую задачу, вполне в состоянии приблизиться к физиологии Иерархов Солнца.

- Ну, что-то до сих пор я не видел ни одного существа, способного перебраться на более развитую планету и жить там, как у себя дома. Но дело не в этом. Эволюция планетарного тела определяется, как тебе известно, далеко не только солнечными и соседними планетарными эманациями, но и галактическими, и супергалактическими энергиями. Не хочешь ли ты заменить эти космические силы?

- В общем, да! - пошла напролом Грация. - Учитывая их локально.

- Ага! Значит, когда вы перестанете этим заниматься, даже если удастся осуществить переселение, и снимете свою локальную иллюзию, то все отставшие от вас галактические силы обрушатся на Солнечную систему, отбросив всю ее назад ужасными катаклизмами, если не уничтожив полностью? Или вы собираетесь до конца жизненного цикла - Манвантары заниматься этим? Тогда кто будет делать вашу работу?

Грация полыхнула алыми протуберанцами плазмы и уже готова была сказать что-то нелицеприятное для Диониса, как вдруг небо над темной равниной озарилось ярким светом, словно зажглось еще одно Солнце. В абсолютной тишине над Советом повисла точка нестерпимой яркости и в сознания всех собравшихся потекли упругие, сконцентрированные мысле-образы:

- Привет вам, создания Космоса. Я, Иерарх Солнца - Патриция Альфа, и явилась к вам, чтобы нести слово Солнца и Истины. Хватит раздоров и споров. Конец Кали-Юги в нашей системе близок. Знайте, в Тонких мирах Галактики Сатана потерпел мощное поражение, чем открыл путь Космическому Огню. И пусть трепещут его приверженцы на планетах Солнца, будущее которых - развоплощение и смерть. Неужели у наших будущих преемников - меркуриян - нет других забот, кроме битвы вокруг несуществующего вопроса об ускорении эволюции, ибо ускорение эволюции в одном месте оборачивается революцией в других. Сохраним же достигнутое и будем двигаться постепенно, дабы не возвращаться назад. АУМ!

Искра огня, сверкнув на прощанье, исчезла с Венеры, внеся в ряды сторонников проекта галактистов сильное смятение. Часть членов Совета Венеры молча стала исчезать с равнины, за ними потянулись и остальные. Грация и ее сторонники, осознав, что больше здесь ничего нельзя сделать, сердито громыхнули на прощанье в небесах. Матронесса Венеры подлетела к Дионису:

- Сдаюсь на милость победителя, Иерофант.

- Бесхребетная ты какая-то, Вероника. На Земле это называется проституцией, кажется.

Глава Совета Венеры, у которой действительно не было и не могло быть хребта, зарделась грязно-красным цветом, даже не имеющим оранжевых тонов инстинктов, ибо в ее сознании в этот момент не было мыслей, а был только гнев.

- Ты - наглец, Дионис.

- Может быть! - послал ей безразличный образ Иерофант.

Матронесса Венеры проделала комплекс расплывающихся движений, а потом стремительно уплыла вдаль по воздуху.

- Ну, вот и все, - сказал Дионис, обращаясь к землянам и Ксерку.

- Есть справедливость на свете, - сказала устало Марго, - я рада, что все так кончилось.

- Надо сказать, Дионис, - заговорил молчаливый Ксерк, - что Иерархи Солнца крайне редко посещают другие планеты. Для этого нужен особо серьезный повод.

- По-моему, падение Сатаны - достаточное событие для этого. Крис и Марго, вам пора отправляться на Землю. Приход Космического Огня для вас произойдет не так скоро, как для нас, и вам еще предстоит встретиться с Императором Ридо. Вы должны быть готовы.

- Но, Дионис, - я был встревожен, - ведь мы не располагаем такими технологиями, как сатурняне. Мы проиграем эту битву.

- Я же говорил вам, что за мной долг. Будет трудно - зовите. А сейчас пора прощаться. Галактисты могут еще что-нибудь выдумать, и мне надо быть дома. Прощайте, друзья!

- Высокого вам пути, Дионис и Ксерк. Спасибо за все.

- Спасибо вам, и до встречи, - откланялся Ксерк.

Богиня красоты осталась позади, а перед нами лежали просторы родной планеты. 

13...Не можете служить Богу и маммоне

(Ев. от Луки, гл. 16)

В просторном кабинете штаб-квартиры ООН лицом к окну, наблюдая сквозь металлические жалюзи за жизнью города, стоял заместитель Генерального Секретаря ООН Том Стивенс. Хотя и был конец зимы, и кое-где лежал еще посеревший снег, уже по-весеннему теплое полуденное солнце приятно ласкало Женеву.

Том находился в том состоянии духа, когда радужные мечты становятся, наконец, реальностью, расслабляя волю после достигнутого. Как мартовский кот, жмурясь на солнце, он с удовольствием думал о предстоящем отпуске, который он решил провести с Лорой где-нибудь на Канарах. Недавно корпорация Крайслер заключила-таки контракт с японцами, и Стивенс мог позволить себе не считаться с расходами, чтобы отдохнуть с шиком.

Обстановка в мире ничуть не улучшилась со дня его юбилея. Напротив: Китай, объединившись с Афганистаном и Пакистаном, начал всерьез угрожать границам Таджикистана и Казахстана, что, конечно, не нравилось России; даже Канада (вот прекрасная дипломатическая победа!) обратила свое внимание на географическое положение Аляски, претендуя на нее, как на собственность и рискуя окончательно испортить отношения с США.

Том улыбнулся: Замечательно! И шеф мой скоро Богу душу отдаст. Допрыгался до инфаркта, бедолага. Съезжу в отпуск на пару недель, а там

В этот миг в дверь его кабинета постучали.

- Да, да! - оживленно откликнулся Том, с сожалением отрываясь от мира своих грез.

В кабинет вошла высокая молодая блондинка.

- Господин Стивенс, из Москвы получен факс от четы Лендел - руководителей духовного движения Единства. Факс срочный, и направлен лично вам. Я оставлю?

- Да! Конечно, Люси. Положите, пожалуйста, на мой стол. И еще... Я же просил вас, называйте меня просто Том, - заместитель Генерального Секретаря ООН так близко подошел к девушке, что это уже не вписывалось в рамки делового этикета, а голос его приобрел вкрадчивые бархатные оттенки.

Щеки девушки покраснели, спортивная фигура напружинилась, а синие глаза дерзко полыхнули. Она упрямо наклонила голову и, сдерживая эмоции, членораздельно, как будто печатала на машинке, произнесла:

- Господин Стивенс, я прошу вас сохранять исключительно деловые отношения, если вы не хотите ссоры со мной и с моим отцом - адмиралом ВМФ США. Вы прекрасно осведомлены о том, что я согласилась на эту работу только для того, чтобы приносить хоть какую-то пользу людям. Однако я никому не позволю унижать свое достоинство.

Взгляд Тома Стивенса из игривого превратился в ледяной и тяжелый. Ссориться с адмиралом США ему не очень хотелось, но и ронять свою гордость в глазах этой девчонки не особенно улыбалось. Поэтому он ограничился словами:

- Мы еще вернемся к этому разговору в другой раз, а пока принесите мне кофе.

Тряхнув волосами, девушка вышла из кабинета.

Постаравшись сбросить возникшее напряжение, Том упал в низкое кресло, стоявшее перед журнальным столиком у окна, разложив перед собой доставленные ему только что бумаги. Но, пока Люси не подала кофе, к чтению он не приступил.

Черный дымящийся напиток, заваренный по-ирландски - с коньяком и неразмешанными сливками - появился через две минуты.

Поблагодарив секретаршу кивком головы и проводив взглядом ее высокие, открытые в меру ноги, Стивенс закурил ароматную сигару и, сделав глоток, углубился в чтение.

Сначала то, что он читал, показалось ему бредом сумасшедшего. Основной тезис письма состоял в том, что человечеству угрожает колонизация сатурнян. Абсурдность этого утверждения была столь велика, что изумленный Том поначалу не смог удержаться от смеха. Ему стало даже легче оттого, что содержание письма было именно таким. Он ждал от этих магов большего реализма, а значит, и большей угрозы для себя, но вовсе не той фантастики, которую читал.

Однако по мере чтения его веселье таяло на глазах: лицо мрачнело, поза становилась напряженной. Самым тяжким своим грехом, к тому же грозящим возможными потерями в дальнейшей жизни, Том Стивенс, имея великолепную счетную палату в голове, считал свое предательство по отношению к движению Единства. О том, что он увлекался эзотерическими учениями, знали очень немногие люди, от которых его политическая карьера совершенно не зависела, но лет двадцать назад, заинтересовавшись трудами Бейли и Блаватской, он начал осознавать истинное значение религий и духовных организаций для всего человечества.

Он узнал факты, которые были настолько впечатляющими, что захватили его целиком. Еще бы: кто строил историю - может быть, народы? Или цари? Ничего подобного. Вся история человечества, которая известна нам, издревле и до сих пор была построена на этих самых эзотерических, тайных оккультных и религиозных знаниях. Моисей был посвящен в мистерии и знания египтян, так же, как и Орфей. Первый принес основы веры и государственного управления евреям, второй - эллинам. Оба Они были посвящены в одно и то же знание, но религии народов, которым Они принесли это знание и веру, разительно отличались друг от друга, отражая личности мессий. Пифагор, посвященный в Египте, дал миру основы математики и звуковой музыкальный ряд, которыми человечество пользуется до сих пор. Александр Македонский, согласно мифу, завоевал мир благодаря Изумруду Трижды Великого Гермеса, на котором было выгравировано всего тринадцать предложений. Христос был посвящен и в Египте, и в Индии. Его Ученики-Апостолы были обучены Им Самим. Магомет, хотя и не был посвящен явно, но импульсы первых знаний были почерпнуты Им от христиан-несториан, а Нестор во времена Христа уже был Посвященным Второй Степени. Парацельс, которого называли вторым Гермесом или Трисмегистом Швейцарии, вырос исключительно на герметической философии, дав миру основы медицинских знаний. Основная часть русских монархов и князей, а также Наполеон, были масонами. Становление независимости в США - результат деятельности, в частности, Бенджамина Франклина, бывшего масоном и, возможно, посвященным в мистерии розенкрейцеров, и некого субъекта, называемого всеми Профессор - фигуры тайной и явно не от мира сего, друга Вашингтона. И вообще: вокруг становящейся на ноги Америки довольно всяких загадочных явлений и персон. Граф Калиостро и граф Сен-Жермен, их влияние на политику многих стран полны загадок, а последний частенько пропадал в Гималаях. Гитлер был членом тайной организации, подобной масонам, что и позволило ему стать фюрером. Его Свастика - древнейший символ Египта - Молот Тора, или символ физической мощи. Направления некоторых его ударов - на Кавказ и на Волгу - до сих пор не понятны историкам-материалистам, и их можно объяснить только поисками Чаши Грааля. Звезда-пентаграмма, использованная в России, как государственный символ, также является древнейшим знаком, обозначающим силы Белой Магии, в то время как вообще символом современной эпохи является перевернутая звезда. Если же к этому добавить, что так называемый День Солидарности Трудящихся - 1-ое Мая - является днем, наступающим сразу за Вальпургиевой ночью - главным шабашем ведьм в Германии, то введение этого праздника становится очень многозначительным.

Весь этот шквал информации заставил Тома понять, что миром управляют те, кто действительно умеет это делать, зная и ощущая внутренние силы процессов, их ритмы и изменения. Он задумался над вопросами устройства мироздания и даже отыскал ряд ключей познания. Совершенной неожиданностью для него стало появление Учителя, моложавого старца с восточными глазами и длинной бородой, однажды невесть откуда возникшего посреди ночи в его комнате. В полусонном состоянии Том услышал о том, что справился с двумя предварительными испытаниями, и теперь для него начинается ряд Главных Посвящений.

Надо сказать, что до встречи со старцем Том жил, как в сомнамбулическом сне, тратя все свое время на размышления об Абсолюте. Он прекратил бурные отношения с женщинами, сжав свою волю в кулак, устремившись в тысячелетия и бессмертие. Воды жизни омывали его, но не могли замочить брызгами человеческих драм и трагедий. Но теперь, когда Учитель объявил о том пути, на который он ступил, этот путь испугал его. Сомнамбулическое состояние исчезло, Том осознал, сколь многих мирских удовольствий он себя лишал все это время, и то, что он должен отречься от них навсегда. Перед ним был выбор: связать себя оковами учения Единства, которое сознательно лишало людей удовлетворения мирских страстей ради одного единственного устремления - осознанного беспредельного самосовершенствования, либо возобновить тот искрометный путь, полный соблазнов, основным девизом которого является фраза: Живем один раз! Надо все успеть за короткую земную жизнь .

Именно в то время, когда, очнувшись от сомнамбулического сна, он пытался сделать свой окончательный выбор, в его жизни появилась зажигательная Лора. Сблизившись с ней, Стивенс уже не мог вырваться из ее жарких объятий, в которых он изменял жене, себе самому и идее Единства. Запретный плод оказался слишком сладок, чтобы оторваться от него, едва надкусив. Постепенно Том стал забывать о своих размышлениях, а зов Учителя окончательно затих, разрывая прочную духовную связь. Том уже не задавал себе провокационного вопроса: Что же это - все, которое нужно успеть за одну земную жизнь? И стоит ли ради этого всего тратить ее? .

У него появились другие женщины. Мозг и знания Тома начали работать на карьеру, выстраивая изощренные алгоритмы, ведущие своего хозяина к власти. Он стал использовать полученные эзотерические знания для достижения корыстных интересов, часто пользуясь гипнотическим речевым внушением, переменой ритмов, жестами, воздействующими на подсознание оппонента. Постепенно он создал вокруг себя окружение из поддерживающих его политиков и финансистов, и все это сильно напоминало карьеру Гитлера. В конце концов, он стал циничен и жесток, только теперь сознавая, что первые два испытания - страхом и гордыней - он прошел, благодаря своей воле и уму, но забыв о сострадании и любви к людям. Но чем больше он думал об этой ошибке, тем яснее понимал, что возврат к самосовершенствованию потребует от него таких трудов, на какие он не способен. Тем больше он ожесточался в своем стремлении реализовать мирскую власть.

И теперь, прекрасно понимая, что рыцари Фиолетовой Мантии дают ему еще один шанс проявить себя и вернуться в лоно их движения, он чувствовал, что уже опутан целой сетью заинтересованных организаций и людей, которые не позволят ему безболезненно выйти из игры.

Именно то прошлое, которое связывало его с движением Единства, помогало понять, что угроза вторжения с Сатурна действительно существует. Потому-то и изменилось настроение заместителя Генерального Секретаря ООН. Он следил за достижениями Просветленных, которые частично были известны широкой публике. Поэтому их метод изучения угрозы с Сатурна ему был понятен и сомнений не вызывал. Проклятье! Мне бы такие возможности, - с досадой думал Том, - побывать на любой планете или в любой точке Земли, не сходя с места .

Но Стивенс не собирался предаваться отчаянию. Внешняя абсурдность письма играла на него, позволяя положить его под сукно. Он знал, что если письмо станет достоянием гласности, то неизбежно объединение народов Земли против внешнего врага. Это означало прекращение войн и начало процесса созидания, то есть именно то, что Тома Стивенса никак не устраивало. С другой стороны, нападение сатурнян на Землю было ему на руку, ибо даже пост Генерального Секретаря ООН вместе с его, Тома, деньгами, не давал бы ему той власти, которой он жаждал. А в то же время колонизация Земли предоставляла ему возможность, используя свой ум и знание планеты, стать главным советником или наместником Императора сатурнян, как его называли Кристофер и Маргарита Лендел.

Для этого...

Для этого письмо и его составители должны исчезнуть , - сделал окончательный выбор Стивенс.

Он быстро встал на ноги и нажал кнопку селекторной связи. Мужской голос на другом конце провода ответил:

- Добрый день, господин Стивенс. Чем могу быть полезен?

- Добрый день, Джим, - ответил Том, - разыщите мне, пожалуйста, Ю Ли.

- Хорошо, господин Стивенс.

Заместитель Генерального Секретаря ООН закурил еще одну сигару и отошел к окну. Бумага, лежавшая справа на журнальном столике, жгла ему бок. Черт бы вас всех побрал с вашими умствованиями и учениями , - выругался он про себя.

Было от чего чертыхаться. Только что он объявил войну Адептам. Но выбора у него не было. Выбор был закрыт его связями с мафией, которая не будет церемониться, если он попытается играть в другие игры. Адепты же должны были пожалеть его за слабость и ограниченность. Это была философия их Любви. Поэтому, оказавшись между двух огней, Том выбрал из двух зол меньшее, понимая, что навсегда обрекает себя на сатанинское, с точки зрения Адептов, будущее.

Через полчаса, отрывая его от тяжелых мыслей, Люси по селектору доложила:

- Господин Стивенс, пришел Ю Ли. Пропустить?

- Да, да! - отворачиваясь от окна, сказал Стивенс.

В кабинет бесшумно вошел крепко сложенный, невысокого роста китаец.

- Звали, босс?

- Да. Проходи, садись.

Том неторопливо подошел к своему рабочему креслу и сел, пристально посмотрев на собеседника.

- Ю, тебе предстоит очень непростая задача.

- Не в первый раз, босс. Мы легкими делами не занимаемся.

- Да, да. Это я знаю не хуже твоего. Но на этот раз задача стоит всех предыдущих, вместе взятых.

- Уж не хотите ли вы захватить Пентагон, босс? - с ехидцей спросил китаец.

- Оставь свой дурацкий тон, Ли. Я тебя не в игрушки позвал играть. Весь Пентагон не справится с теми двумя людьми, которых ты должен убрать в течение недели.

- Что? Два человека? В течение недели. Босс, вы обижаете меня! - Китаец, очевидно, был задет.

- Еще раз говорю: помолчи и слушай. Эти двое - рыцари Фиолетовой Мантии духовного движения Единства, супруги Кристофер и Маргарита Лендел.

- Мне это мало о чем говорит, босс. Разве только то, что они балуются магией.

- Идиот! - сорвался Стивенс, не выдержав тупости своего слушателя. - Что ты знаешь о магии, о настоящей магии? Не о корешках и заговорах там всяких, а о силах, разрушающих скалы, таких как Vril, - словами, некогда прочитанными у Блаватской, закончил Том.

- Ничего не знаю, мастер, - сконфузился китаец.

- Так вот слушай. О всяких там автомобильных катастрофах можешь забыть. Это не поможет. Свяжись с Черной Ложей, штаб-квартира которой находится в Токио. Скажи, что я прошу помощи. Их это заинтересует. В остальном действуй по обстоятельствам. Но ни в коем случае не оставляй следов.

Китаец обиженно фыркнул:

- Я могу идти, босс?

- Ты все понял?

- Да, босс.

- Удачи тебе.

- К черту, босс.

Так, мило попрощавшись, руководитель наемных убийц также бесшумно, как и вошел, скрылся за дверью. Том Стивенс остался один наедине со своими, теперь уже не очень веселыми, мыслями. 

 Продолжение