- Вчера у вас было другое мнение.

- Но и вы, как мне показалось, не собирались возвращаться ко мне.

- Конечно, - подтверждаю я, - но ночь порой преподносит сюрпризы.

Валентайн изучающе смотрит на меня и говорит:

- Хм Нехороший сон из прошлого, а что же случилось потом?

Из его замечания я понимаю, что небесные друзья закрывают от Валентайна мои воспоминания о встрече с Кардалеоном и о договоре с Небесами.

- Мне показалось, что я могу многому научиться у вас.

- Научиться? - Впервые вижу удивленное лицо кандидата.

- Почему бы и нет. К тому же вам предстоит интересная работа в обществе, а знакомство с такими людьми всегда обещает многое.

- Хм, пожалуй, что так, - соглашается Валентайн, - а чему вы радуетесь?

Я спохватываюсь, поскольку начала мысленно аплодировать Кардалеону, подсказавшему, как мне правильно себя вести. Ведь набиваться в друзья не в характере нашего времени, и я не смогла бы додуматься до этого сама.

- Радуюсь вашему согласию, - я отчаянно вру, но лишь наполовину.

- А я разве согласился на что-нибудь?

- Ну, вы же согласились с ходом моих мыслей.

- И только.

- Жаль, - искренне огорчаюсь я, - вы мне были бы интересны.

- Посмотрим, - буркнул Валентайн и отвернулся к компьютеру.

- Вы завтракали? - спрашиваю я.

- Да, пил кофе с бутербродами, - он не отрывается от экрана. Я просматриваю результаты еще трех серий тестов и сравниваю их с распечаткой детектора лжи. Все однозначно и идеально . Я вздыхаю.

- Что-то не так? - откликается тестируемый.

- Нет, напротив, все слишком хорошо.

- По-моему, там написано другое слово.

- А вы колючий!

- Это потому, что вы делаете ту же ошибку, что и вчера.

- Какую же?

- Вы атаковали мою личность, поставив под сомнение мой уровень интеллекта, не дождавшись даже результатов теста.

- Вот как? - говорю я. - Извините, это ненамеренно.

- Верю, - доносится до меня, - кстати, может, вы посоветуете мне решение?

- Какое решение? - не сразу доходит до меня.

- Я рассматриваю алгоритм возникновения так называемой Второй мировой войны, которая произошла в конце Кали-Юги.

- Вы же знаете, что никто не должен вмешиваться в процесс тестирования, - прерываю я собеседника.

- Да? - Он быстро оборачивается. - Я не знал.

- Таковы правила.

- Жаль. - Он опять погружается в тест, но я заинтересована в возникшем контакте, а потому говорю:

- А в чем все-таки проблема?

- Мне достаточно ясно все, кроме одной детали. Здесь написано, что Гитлер был в своем роде оккультным мессией, то есть, обладал тайными знаниями, позволившими ему настроить свою нацию против всего мира.

- Да, я что-то припоминаю.

- Конечно, вы ведь тоже проходили пятую серию, - соглашается собеседник. - Так вот, возникновение Второй мировой войны, согласно тесту, в значительной степени зависит от правильной оценки этих знаний Гитлера. Здесь дан перечень знаний, и мне нужно проставить коэффициент, оценивающий их уровень.

- Да, если вы не угадаете, возникновение войны неизбежно.

Валентайн внимательно смотрит на меня и произносит:

- Это уже подсказка.

- Разве? - откликаюсь я. - По-моему, это очевидно.

- Да нет, вы своими словами дали мне понять, что эти знания Гитлера были единственными при возникновении войны.

- Тогда я больше ничего не скажу, - сержусь я на себя и на проницательность собеседника.

- Да, - соглашается он, - иначе я буду чувствовать, что мой рейтинг не заслужен.

Неожиданно он переходит на другую тему:

- Я закончу тесты сегодня к вечеру. Загляните ко мне часов в шесть, пожалуйста.

- Вы уверены, что успеете? - Я уже перестаю удивляться чему бы то ни было.

- Да, - он снова отворачивается к монитору.

Вечером я возвращаюсь в комнаты Седьмого Уровня. Валентайн играет в какую-то компьютерную игру.

- Откуда взялась игра? - спрашиваю я.

- Я сам ее сделал, - отрывается он от экрана.

- Когда же вы закончили тесты?

- Три часа назад.

- Неплохо.

- Почти идеально, - произносит он, оборачиваясь ко мне, и повторяет: - Почти идеально.

Я смотрю итог. Восемьсот двадцать одна тысяча триста двадцать четыре - это сотый рейтинг среди всего человечества. С одной стороны, результат обрушивается на меня своей величиной, ибо он очень высок, но с другой, я ему не очень верю. Почему не лучший?

- А я думала, что имею дело с лучшим из людей, - пытаюсь я вызвать его на откровенность, и получаю ее в виде улыбки.

- Лучшие на той стороне бытия.

- Устаревший афоризм, - парирую я, и понимаю, что Валентайн намеренно исказил ответы, чтобы не получить высший рейтинг, иначе он бы взбеленился в ответ на мою фразу, которая должна была задеть его самолюбие.

- Зачем вы обманули тест?

- Обманул? - Валентайн удивлен. - Зачем мне это нужно?

- Вот и мне бы хотелось знать, зачем.

- А с чего вы взяли?

- Вы не обиделись на то, что я поставила под сомнение ваш интеллект, как лучший среди людей.

- Хм, - Валентайн задумался, а потом сказал, - пожалуй, вы даже умнее, чем я думал. Наверно, я и впрямь глупею.

Я смеюсь:

- Ничего себе - глупею. Сотый рейтинг.

- Вполне достаточно, чтобы достойно войти в общество, а больше - это уже нескромно.

- Зато правда.

- Кому она нужна? - Валентайн отхлебывает кофе из маленькой чашечки. - И вообще, это мои проблемы и мой выбор. У вас есть претензии?

- Нет, конечно, просто интересно. Чем вы намерены теперь заняться?

- Предстану перед Хранителями, чтобы закрепить полученный рейтинг. - Он замолкает, размышляя, и продолжает:

- Потом, у меня подготовлен ряд рукописей философского и научно-популярного характера. С их помощью я получу имя и кое-какие средства. А там посмотрим, - он снова молчит, и заканчивает:

- Возможно, буду баллотироваться в Парламент Земли.

- Для этого нужна программа.

- Она у меня есть.

- Прекрасно. Завтра в пятом кабинете вы сможете получить удостоверение личности с рейтинговой пометкой, - говорю я, ощущая, что разговор исчерпан, - но, если я могу быть чем-то полезна вам, помните наш дневной разговор.

- Уже запомнил, - улыбается он и выходит из комнат, - до встречи!

- До свидания, - говорю я вслед.

- Ах ты, черное чудовище!

- Мр-р-р.

- Ах ты, бесстыжая кошара!

- Мр-р-р, я не кошар-ра, я пантер-ра, мр-р.

- А это не одно и то же?

- Мр-р, нет, конечно, пантер-ра - это большая, мр-р, кошка.

- Ах, вот в чем дело, - меня по-прежнему удивляют рассуждения этого существа, которое я знаю с самого рождения и с которым мы неразлучны всю жизнь.

Я треплю Диану за ухо и, услышав еще один мур , встаю с кресла.

Через селектор доносится:

- Алексей Григорьевич, до прибытия на Землю два часа. Вы просили сообщить.

- Спасибо, - я медленно направляюсь к КП космического корабля, принадлежащего Флоту исследований Среднего Космоса. Здороваюсь с двумя своими помощниками и сажусь в командирское кресло.

На мониторах почти незаметно, как корабль движется от точки к точке в космосе, точно рассчитывая место следующей дислокации. Через несколько минут мы впрыгнем в Солнечную систему, где я не был уже несколько десятков лет, и, естественно, как всегда при возвращении на родину, вспоминается прошлое.

Альфа Большого Пса, Собачья звезда, Сириус - не он ли моя родина?

Корабль Лаплас производил гравитационные маневры в пределах созвездия Большого Пса. Астронавты называют это раскачкой , когда корабль, используя притяжение крупных космических объектов, получает все большее ускорение. От планеты к планете, от звезды к звезде. Этот маневр вывел корабль на сверхсветовые скорости.

На звездолете все начало светиться в полной темноте окружающего пространства. Возникло ощущение, что экипаж попал в негатив видеокристалла. Мимо проплывали призраки-люди, предметы фосфоресцировали, в общем, все выглядело довольно необычно. Несмотря на то, что члены экипажа Лапласа были готовы к подобному эффекту, они оказались первыми среди людей, кто выжил за пределом сверхсветовой скорости. Поэтому им пришлось долго привыкать к своему новому состоянию.

Через нуль-тоннель маленькой черной дыры, обнаруженной сравнительно недалеко от Солнечной системы, и еще через парочку таких же переходов, попадаешь с поверхности Космоса в подкосмические лабиринты.

Григорий Аркадьевич Милованов - бортинженер, и его жена Вероника Степановна - повар, были частью эксперимента, проводимого на Лапласе . Когда запускали корабль, сумма переменных, влияющих на исход экспедиции, была таковой, что никто не мог с достаточной долей уверенности предположить ее результат. Тем более, невозможно было установить ее продолжительность.

Потому в состав экипажа включили три семейные пары, способные в различное время полета родить детей. Эти потомки и должны были продолжить эксперимент.

На долю моих родителей выпала честь зачать меня именно в созвездии Большого Пса. Достигнув обусловленного ранее места, экипаж обнаружил, что сверхсветовые границы преодолены, о чем немедленно радировали на Землю, где никто не получил этой радиограммы, поскольку еще не были созданы приборы, фиксирующие сверхсветовые волны.

Зато для экипажа картина звездного неба изменилась в одночасье. На месте прежних звезд появились тусклые туманные точки, но рядом с каждым таким пятном вспыхнула другая, цветная точка, и все пространство вокруг корабля заискрилось цветными огоньками.

Члены экипажа зачаровано наблюдали за этим зрелищем, однако следом за любопытством пришел страх. Все приборы корабля, что называется, зашкалило , и маневрировать было невозможно. Одновременно казалось, что корабль стоит неподвижно относительно этих самых цветных точек, так мала была его скорость в этой пространственно-временной области.

Через год стало ясно, что корабль на сверхсветовой скорости попал в сингулярность небольшой черной звезды и застрял в нуль-пространстве, пропуская время мимо себя из-за имеющейся собственной скорости. Это было похоже на прогулку шагом во время стометрового забега. Мимо тебя проносятся глыбы, пыль, волны, но ты парализован, потому что слишком быстро бежал и попал в мир, где правила игры вывернуты наизнанку, где быстрее всех достигает цели тот, кто медленнее всех движется. Потому-то Лаплас полз через сингулярность черепашьим шагом целых пять лет.

Но и это оказалось еще не все. Как выяснилось много позже на Земле, после изучения всех материалов экспедиции, эта сингулярность оказалась и входом, и выходом одновременно.

За эти же пять лет на Земле всех членов экспедиции заочно похоронили и позабыли, и вдруг именно в том месте, где пять лет назад пропал Лаплас , на мониторах Земли был замечен корабль. Так впервые была обнаружена пространственно-временная складка, но именно в этой складке родился я - Алексей Григорьевич Милованов. Правда, не я один. Одновременно со мной в виварии корабля родилась Диана.

С тех пор прошли сотни лет, а я нигде не находил того, что называют домом и покоем. Видно, сингулярность наделила меня как множеством талантов, так и немалым количеством странностей.

За первую сотню лет своей жизни, после того как в двадцать я оказался на Земле вместе с Лапласом , и ученые заполучили меня в качестве объекта для исследований, я был чемпионом мира по теннису и горным лыжам, эстрадной звездой и ученым, но нигде не было мне покоя. Только Космос притягивал меня, и, наконец, я уступил этому зову, и уже семьсот лет тревожу его просторы.

Никто не знает, сколько мне еще жить, ибо, родившись в пространственно-временной складке, я живу в исключительном биологическом ритме. Недавно я отметил восемьсотлетие, в то время как прочие жители Земли уходят в триста. Это грустно - хоронить своих близких, хотя отношение к смерти на Земле очень спокойное. Смерть - всего лишь закон, а законы надо исполнять... если не умеешь их устанавливать.

Триста лет - не предел, конечно, но удерживать искру жизни в биологическом теле становится к этому времени очень трудно, настолько трудно, что ни на что другое сил уже не хватает. Это делает подобную жизнь бессмысленной, и человек рано или поздно соглашается с этой бессмысленностью и умирает.

- Алексей Григорьевич, вы видите? - доносится до меня голос первого помощника.

Я смотрю на монитор. Что-то поднимается изнутри, когда я вижу этот голубой шар, но всю пустоту в моем сердце он не заполняет, и я завидую членам экипажа, для которых Земля - действительно родной дом.

- Спасибо, Эдди, - откликаюсь я, - вижу.

Космопорт Северный встречает нас, как всегда, сутолокой и шумом, но это уже привычно, и я позволяю себе радоваться суматохе, насколько могу.

- Алексей Григорьевич Милованов, - слышу я голос дежурной по космопорту, - подойдите, пожалуйста, к справочному бюро, вас ожидают.

Кроме дочери, меня встречать некому, но я очень ей рад. Она от четвертой моей жены. Жены уже нет, а вот дочь...

- Привет, па, - она бросается мне на шею.

- Привет, Джой, - я целую ее в щеки, - рад тебя видеть.

Она молчит, прижавшись ко мне. Я вижу, что она не одна: рядом стоит мужчина и улыбается нашей встрече.

- Познакомься, па, - говорит Джой, отстраняясь от меня, - это Оги Валентайн, мой друг.

- Алексей Григорьевич, - протягиваю я руку незнакомцу.

- Рад познакомиться.

- Взаимно, - его янтарные глаза с улыбкой изучают меня.

- А где же Вадим?

- Дома, работает, - отвечает Джой, и мы идем к лифту, который несет нас к площадке аэротакси.

Диана молча плетется сзади, но я заметил, как недружелюбно она прищурилась на нового друга дочери. Мне тоже что-то почудилось в его янтарных глазах.

В полумраке гостиной уютно расположилась вся моя семья: Джой, Вадим и Диана, а также Оги Валентайн. Мягко звучит Чайковский, которого за все эти тысячелетия так никто и не превзошел, на мой взгляд, конечно.

Приблизившись к звезде Бета Цефея, корабль Стринг проделал изящный пируэт в гравитационных полях пятнадцати планет, погасив свою скорость, что позволило ему без проблем подлететь к избранной еще на Земле планете.

Нас интересовали радиоволны, поступающие с постоянной интенсивностью на локаторы Земли. Однако, оказавшись вблизи планеты, мы были, мягко говоря, ошеломлены: невероятных размеров мегаполисы раскинулись на ее просторах, а сама планета была раз в тридцать больше нашего голубого шарика. Мы, конечно, не знали, кто создал эту цивилизацию, а потому вынуждены были осторожничать.

Сделав несколько кругов по орбите, мой экипаж обнаружил несколько искусственных спутников явно неземного происхождения. Они испускали какие-то сигналы, но мы были не в состоянии их расшифровать. В ответ, как обычно, мы послали радио о себе.

Через некоторое время нас атаковали, одновременно с поверхности планеты и с орбиты. Спектроскопы показали, что к нам тянутся неизвестной природы лучи. Но ничего особенного не произошло, и мы подумали, что защита нашего корабля выдержала эти удары. Однако ситуация явно складывалась не в нашу пользу: количество нападавших и скорости их перемещения превосходили наши возможности. Корабли аборигенов сделали ряд маневров, на языке жестов предлагая нам сесть на планету.

Посоветовавшись с экипажем, я принял решение принять это требование. Через некоторое время, зависнув над площадкой космопорта, Стринг медленно опустился. Я, как командир корабля, в сопровождении двух помощников и Дианы вышел наружу.

Что-то странное было во всем, что нас окружало. Мало того, что не было слышно ни звука, несмотря на огромное количество техники, которая высилась здесь и там, но молчали даже дешифраторы, имеющие самый полный частотный диапазон приема. Такое, правда, случалось и раньше на планетах, где ритмы движения находятся в диапазонах частот, которые наши уши не воспринимают, но одно дело уши, а другое дешифраторы.

Кроме того, все, что мы видели, было каким-то призрачным. Неестественные тени лежали повсюду. Я с удивлением посмотрел под ноги, как только мы ступили на поверхность, поскольку жесткое, бетонное, как мне показалось, покрытие вдруг оказалось неровным и шуршащим, как будто ноги ступали по щебню. Я заметил, что и спутники мои удивлены не меньше моего.

Но времени на эмоции у нас не было. Я привык ко многому за время своих путешествий, но таких полупризрачных гигантов видел впервые. Представьте себе шар, у которого я насчитал двенадцать конечностей, служивших одновременно и руками, и ногами. Шары и ходили, и катились, когда это им было нужно. Они имели по два глаза и по два рта, располагавшихся с двух противоположных сторон. При этом и глаза, и рты их были круглыми.

Я по достоинству оценил их совершенную форму, меня подавляли только размеры аборигенов и их цвет. Метров восемь в высоту, они, как я уже говорил, были полупризрачны и постоянно меняли свои оттенки. Нас встречали три таких шара.

Я обратил внимание на странное поведение Дианы. Обычно, попадая на населенную планету, она даже в своем скафандре оставалась лучшим индикатором происходящего, предупреждая об опасности, или, наоборот, доброжелательно мурлыча. Сейчас же она только недовольно пофыркивала, но была спокойна, будто попала на необитаемую планету. Я услышал в шлемофоне ее комментарий: Бр-ред и гал-л-люцинация . К сожалению, я подумал тогда, что это лишь ирония.

Мы пошли вслед за встретившими нас шарами в помещение космопорта.

В какой-то миг я неожиданно ощутил вторжение в свой мозг. Новое ощущение полностью заняло мои мысли, и я уже не мог отвлекаться на посторонние факторы. Помню только, как пытался закрыть свой мозг от подчинения чужой воле, но у меня это плохо получалось, а потом перед моим взором оказался огромный, круглый, немигающий глаз.

После этого произошло и вовсе неожиданное: мое сознание оказалось в стороне от происходящего, так что я мог наблюдать всю сцену будто бы со стороны. Мое тело, занятое кем-то посторонним, вместе с моими помощниками и Дианой стояло перед невероятным, пульсирующим шаром. Он был похож на цветомузыкальную установку - так ритмично сменялись цвета внутри его тела. Даже в астрале мне казалось, что я вот-вот впаду в транс, и мне из последних сил удавалось удерживать ясным свое внимание, не впадая в беспамятство.

Глаз, занимавший чуть ли не весь этот огромный цветной шар, тоже пульсировал, расширяясь и сжимаясь, и имел безжизненный, матовый оттенок.

Я понимал, ощущал, что шар вытягивает из нас информацию и подчиняет своей воле, но не мог вмешаться в этот процесс, поскольку полагал, что мое тело уже занято мыслями инопланетянина.

Внезапно мое физическое тело подняло руки и начало произносить нечто такое, от чего мое астральное тело затряслось. Я не очень разбираюсь в магии, но убежден, что произносило оно какую-то длинную мантру. Неведомая мне энергия сгустилась вокруг, напряжение стало нестерпимым, и, если бы не интерес к происходящему, я бы кинулся прочь от этого места.

Как только мое любимое (потому что единственное) физическое тело заговорило, шар замер, будто изумленный тем, что кто-то посмел не подчиниться его воле. Но по мере того, как я читал мантру, он вдруг изменил ритм и начал трепетать, и это смахивало на ужас. Его цвета поблекли, и когда мое тело выкрикнуло заключительное Ом! , шар взорвался на тысячи осколков, похожих на стекло, и в тот же миг я снова оказался в привычном для меня теле.

Не задумываясь, я крикнул помощникам и Диане, чтобы они бежали к кораблю.

Мы беспрепятственно покинули планету. Помощники рассказали мне потом, что помнят только, как попали в космопорт, а потом бежали обратно, и больше ничего. Диана подтвердила их рассказ, хотя и присовокупила, что не помнит никакого космопорта. Так мы расстались с этой планетой наваждений. Можно сказать, что нам повезло.

- Вот такая история приключилась со мной на одной из планет, - закончил я свой рассказ, потягивая из бокала легкое вино.

- Любопытно, - откликнулся Оги Валентайн, - но я чувствую, что это еще не конец.

- Верно, - я лукаво улыбнулся, - дело в том, что на планете, где мы побывали, никогда не было цивилизации.

- Как это? - оторопел Вадим.

- Ты шутишь, па? - поперхнулась дочь.

Оги Валентайн молча ждал объяснений.

- Несколько веков назад один из наших ученых, не помню его имени, выдвинул теорию о том, что иногда во Вселенной мы можем наблюдать миражи.

- Миражи? - воскликнули одновременно Джой и Вадим.

- Блестяще, - рассмеялся Валентайн, - как я сразу не догадался!

- Да, миражи, - подтвердил я, - мы видели события, происходившие совсем на другой планете, и позже я даже побывал на ней. Она находится в созвездии Лебедя. Но удивительность моего случая заключается в том, что мираж был зеркальным, - я помолчал, - мы видели планету созвездия Лебедя, а там видели нас.

- Уникально, - снова воскликнул Валентайн, - потрясающий случай!

- Но это не объясняет гипноза, - задумалась Джой.

- А его и не нужно объяснять, дочь, ведь мысль безгранична, и мой пример - блестящее тому доказательство.

- Постойте, - вмешался Валентайн, - а кто же победил этот самый шар, если не вы?

- Хм, - я внимательно посмотрел на гостя и медленно сказал: - А вот этого до сих пор не знает никто.

- Признаюсь, - сказал Валентайн, - я не ожидал, что вы сможете меня удивить, но вам это удалось. Спасибо!

- Я рад, что вам понравилась эта история, но расскажите немного о себе, ведь мы едва знакомы.

- Рассказывать нечего, - заскромничал гость, - я только месяц назад получил свой рейтинг.

- А чем же вы занимались до сих пор?

- Жил в горах, занимался натуральным хозяйством.

- Чему же думаете посвятить себя теперь?

- Я хотел бы объяснить человечеству некоторые вещи, которые осознал в горах. Мне кажется, что это будет небесполезно.

- Что же это за вещи? - поинтересовался я.

- Видите ли, дело в том, - заговорил Валентайн, - что Земля, как вам известно, находится под влиянием семи планет.

- Да, конечно.

- Известно также, что каждая планета выражает свое влияние путем реинкарнации своих монадических единиц, поэтому состав человечества неоднороден из-за усиленного влияния в различные периоды различных планет и созвездий. Отсюда гороскопы и тому подобные предопределения.

- Да, это известно еще со школы, - подхватил Вадим, - но все же Земля, точнее ее Логос, в свою очередь, оказывают влияние на эти группы человечества.

- Это понятно, - согласился Валентайн, - однако, на нынешнем уровне восприятия информации, когда человечество всеми мыслями устремлено в Космос, влияние самой Земли ослаблено.

- Тем более, что многие люди рождаются и живут вне нашей планеты, - вмешалась Джой, - как мой отец, например, что создает психические деформации и разного рода аномалии.

- Это так, - отреагировал Валентайн, - но имеет косвенное отношение к нашей теме. Фактически сегодня, когда каждый человек думает о Космосе, он мыслит как сама та планета, с которой он послан на Землю, в психическом плане, конечно.

- Это интересно, - заметил Вадим, а гость, не обратив внимания на эту реплику, продолжил:

- Проходя по орбите вокруг Солнца, Земля периодически оказывается в сфере господствующего влияния тех или иных планет. Это позволяет говорить об усиленном влиянии в эти дни соответствующей группы монад и об их временном превосходстве над другими группами.

- Логично, - согласился Вадим, - и что же?

- Видите ли, дело в том, что планеты в свою очередь контролируются зодиакальными созвездиями, а эти созвездия также напрямую влияют на упомянутые группы. Так вот, если планеты имеют влияние продолжительностью в несколько дней, то созвездия предопределяют влияние одной группы людей на целую эпоху.

- То есть, вы хотите сказать, - попытался резюмировать Вадим, - что правящие круги должны формироваться в соответствии с влиянием того или иного созвездия?

- Вот именно.

- Это интересная мысль. С вашего позволения, я использую ее в своей диссертации?

- Конечно.

- Когда ты защищаешься? - спросил я, молча слушавший до сих пор этот разговор.

- Следующей весной.

- У тебя все будет хорошо.

- Спасибо за поддержку, - поблагодарил Вадим, и снова обратился к гостю:

- Что же следует из вашего постулата?

- Кажется, это очевидно. Все выборы должны учитывать влияние этого фактора.

- Ах, да, вы уже говорили.

- Ты сам это говорил, дорогой, - улыбнулась мужу Джой.

- В самом деле? - Вадим хлопнул себя ладонью по лбу. - Проклятая рассеянность, но я обязательно запомню вашу основную мысль. Вы не против?

- Что вы, - откликнулся гость, - чем больше людей поймут это, тем лучше. Ведь таким образом можно выстроить и Групповую Иерархию Сознания.

Все пораженно замолчали, пока Валентайн с улыбкой отпивал вино.

- Групповая Иерархия? - произнес Вадим. - Это колоссально.

- Это интересно, - парировал гость и поднялся, - извините, я засиделся, пора и честь знать.

- Посидите еще, - предложила Джой, - мы поздно ложимся.

- Да нет, пора, - он подождал, пока хозяйка дома его проводит до двери, - доброй ночи.

- До свиданья, - попрощались поочередно все члены семьи.

- Очень интересный человек, - пробормотал я, когда закрылась дверь, - очень

- Гораздо интересней, чем ты можешь себе представить, - сказала загадочно дочь.

Я с нежностью посмотрел на нее и, потрепав за ухом Диану, сказал:

- Вот Диана представляет себе его полностью. Да, черное чудовище?

- Мр-р, - удовлетворенно раздалось в ответ, - мы его просчитали.

- Ну, специалисты, - рассмеялась Джой, - всем спать.

Я - Хасс, Мессия с Сатурна, и моя задача - посеять смуту и хаос в умах землян.

Они привыкли к порядку. Сплошные алгоритмы, а не жизнь. Но я достаточно знаю о Порядке, чтобы разрушить его. И я сделаю это. Их умами правят идеи и принцип: цель оправдывает средства.

О-о, какая блаженная глупость, с помощью которой я уничтожу эту цивилизацию и устрою свой порядок, основанный на подчинении слабого сильному, а не на сотрудничестве и служении сильного слабому.

Безумцы, не видящие, как средства могут извратить цель, увести от нее и добиться прямо противоположного результата. И я добьюсь его. А они мне помогут.

Ибо я - Хасс - Мессия с Сатурна. Но, черт возьми, кто же победил шар в созвездии Лебедя... или Цефея?

- Уважаемые посетители, среди нас присутствует человек с рейтингом сознания восемьсот двадцать одна тысяча триста двадцать четыре единицы. Это Оги Валентайн, кандидат в парламент планеты от Северных земель. Приветствуйте, - экскурсовод зааплодировала.

Валентайн смущенно заулыбался, поскольку в нем боролись два чувства: с одной стороны, он терпеть не мог, когда люди лезли в его личную жизнь, а экскурсовод широко распахнула ее ворота для всех желающих, с другой же - ему было приятно и, что немаловажно, необходимо всеобщее внимание.

- Спасибо, спасибо, - он слегка покраснел.

Джой держала его под руку спокойно и с достоинством. Уже второй месяц она участвовала в предвыборной кампании Валентайна в качестве личного секретаря и имиджмейкера. Вадиму это не очень нравилось, но до сих пор молодой женщине удавалось выполнять условия договора с Небом, не поддаваясь обаянию Валентайна, и, в то же время, ни разу не задев его самолюбия.

Посещение общественных заведений было частью предвыборной программы, которая была тщательно спланирована.

Отличие этих выборов от подобных мероприятий прошлой эпохи заключалось в том, что люди голосовали не за кандидатов, а за программу, перечисляя в ее пользу конкретные суммы денег. Эти суммы определялись каждым самостоятельно, и могло случиться так, что программа вообще ничего не получала. К этому времени на Земле уже забыли, что такое процентная ставка налога, установленная государством. Размер налога определялся самостоятельно каждым человеком.

Программы конкурировали друг с другом, но выигрывала та, что набирала большее количество не средств, а голосов. Так одновременно осуществлялись референдум и финансирование. Если какой-либо программе недоставало голосов, люди, стоящие за ней, отказывались от ее выполнения, а полученные средства автоматически перечислялись на счет программы, получившей большее количество голосов.

Однако, при выборе в парламенты различных уровней важна была как программа, так и личность кандидата, а для последнего рейтинг и внешние данные являлись определяющими.

Поэтому Валентайн с группой своих помощников колесил по Северным землям, набирая голоса избирателей.

Вот и сегодня они с Джой должны были посетить Исторический музей, чтобы продемонстрировать избирателям самих себя и, конечно, свою эрудицию.

- Обратите внимание, - говорила между тем экскурсовод, указывая на огромные экспонаты, стоявшие посреди зала: на рубиновую звезду и свастику, выточенную из черного гранита, - вы видите перед собой любопытнейшие символы конца Кали-Юги, миллионы людей убивали друг друга, следуя за ними. Как вам известно, звезда является символом развитого человека, включающего в себя физическое, эфирное, астральное и ментальное тела, а также искру Абстрактного ума, являющегося аспектом души. Свастика же, дошедшая до нас из египетской символики, означает физическую мощь и часто именуется молотом Тора. И тот, и другой символ, будучи древнейшими знаками, имели ограниченную известность в кругах закрытых обществ, которые назывались масонами, рыцарями Розы и Креста, оккультистами и прочее.

- В конце второго тысячелетия после рождения Христа нашлись люди, которые использовали эти знаки в широких целях, не открывая их истинного значения своим народам, но используя их мистическую силу для достижения поставленных целей, - экскурсовод перевела дух, переходя к другому стенду.

Через несколько залов, осмотрев экспонаты времен Потопа, экскурсанты попали в зал, посвященный международному языку Земли.

- Очевидно, никто из вас не замечает того, каким красивым языком он пользуется, - воодушевлено говорила экскурсовод, - но, представьте себе, что всего несколько тысячелетий назад люди разных народов не имели возможности общаться друг с другом, поскольку говорили на разных языках. В пятом веке Новой Эпохи человечество последовало заветам Кристофера и Маргариты Лендел, приняв за основу международного английский язык. Здесь вы видите таблицы, ясно показывающие, что уже через тысячу лет в этом языке осталось лишь пятьдесят процентов английских слов. Так сильно было влияние основных языков других народов. Ныне же словесные барьеры настолько расширены, что в словаре каждого человека имеется около двухсот тысяч слов, составляющих современный юнилэнг, на котором мы говорим друг с другом.

- Уважаемые посетители, прошу вас следовать за мной в последний зал музея, который посвящен религиозным эпохам и мессиям.

Оги Валентайн, собиравшийся уже покинуть музей, обернулся к экскурсоводу, услышав ее последние слова, и произнес так, чтобы его слышала только его спутница:

- Хм! Дорогая Джой, мне кажется, из всего, что мы видели, это может быть самым интересным. И мы, конечно, этого не упустим.

- Конечно, Оги, - улыбнулась ему женщина.

Как только они вошли в последний зал, внимание всех экскурсантов привлек один 

экспонат. Он лежал на высоком узком постаменте посреди зала и излучал темно-синее сияние.

Он был столь необычен, что люди остановились в дверях. Сияние, излучаемое великолепно ограненным камнем, ничего не затмевало и не освещало, оно будто подчеркивало каждую тень, обнимало каждую вещь, каждого человека.

Камень излучал необыкновенное спокойствие и доброжелательность. На лицах людей появились естественные детские улыбки. Оги Валентайн тоже заметил, что его губы растянулись в улыбке, а уголки глаз смягчились, и ему пришлось одернуть себя.

Экскурсовод, насладившись впечатлением, которое произвел на посетителей камень, произнесла:

- Уважаемые гости, здесь вы впервые можете наблюдать то, о чем раньше ходило множество слухов и легенд. Только в наше время стало возможным появление этого камня перед широкой публикой. Итак, перед вами Солнечный Жезл Посвящений - Семеричный Пылающий Огонь .

Неожиданно, в ответ на имя, из камня полилась удивительная космическая мелодия, заставившая всех снова замереть. Эти звуки словно были кодом каждого существа на Земле. Всякий, кто слышал их, будто бы прикасался к Абсолютному Источнику Жизни и Знания, но только прикасался. Камень ничего не открывал, он лишь задавал ноту, и каждый в этой ноте слышал что-то свое - величайшее, высочайшее. Неожиданно всеобщее молчание прервал хрипловатый голос:

- Уважаемые посетители, музей закрывается.

Стряхнув с себя внезапное наваждение, Джой увидела, что все экскурсанты во главе с экскурсоводом будто окаменели, а в чувство их привел только что подошедший смотритель музея.

Потрясенная, она заметила, что люди простояли здесь около трех часов и теперь с удивлением озирались вокруг.

Всю дорогу домой Оги Валентайн молчал, и Джой поняла, что камень произвел на него неизгладимое впечатление. Не сказав ни слова, он поспешно с ней распрощался.

Вечером Кардалеон сказал ей, что Семеричный Огонь был намеренно показан Валентайну. Камень должен был вызвать с его стороны неадекватную реакцию. Проанализировав поведение своего шефа, Джой решила, что это вполне возможно.

- Прошу вас, гражданин Савинов, садитесь, - капитан Финансовой полиции земель Хайленд Тони Тасотти указал на стул рядом со своим столом.

Георгий Савинов слегка помялся в дверях, но потом смело шагнул к стулу и с шумом уселся на него.

Несколько секунд капитан молча смотрел на посетителя, после чего медленно, но с нажимом, сказал:

- Гоша, у нас к вам дело.

Глаза собеседника забегали под немигающим взглядом офицера, но потом он справился с дискомфортом, и даже улыбнулся, сказав:

- Всегда рад сотрудничеству с органами правопорядка, - его удивительно высокий фальцет был уже знаком капитану.

- Приятно это слышать от официального вора высшего класса, - с иронией откликнулся капитан, - кстати, лицензия при вас?

Георгий достал маленькую электронную карточку и протянул ее полицейскому. Тот провел ею по специальному декодеру, и на мониторе компьютера высветился текст лицензии, выданной гражданину Савинову Георгию Ивановичу на право проведения мошеннических операций в отношении компаний, вошедших в определенный перечень. Лицензия также ограничивала сумму, которую мошенник мог официально украсть в течение года, пока она была действительна.

По законодательству полиция, выдавая лицензию, гарантировала мошеннику неразглашение информации о его деятельности, но полностью контролировала его сама.

Тони запросил через компьютер подтверждение действительности лицензии, а потом повернулся к посетителю:

- Вы увеличили объем операций до полутора миллионов экю?

- Почему бы и нет?

- Но ведь это - риск.

- Кто не рискует, тот не летает на другие планеты, - отреагировал штампом мошенник, - и мой профессионализм растет.

- Ну-ну, смотрите не зарвитесь, не то...

- Знаю, знаю, - отмахнулся Савинов, - конфискация и работа на обворованную компанию за мизерную зарплату.

- Вот именно, - капитан протянул посетителю его карточку и переменил тему. - Рад, что у вас все в порядке, но перейдем к делу.

- Да, да, - приготовился слушать Георгий.

- Вы знаете, конечно, что полиция имеет право привлекать официальных мошенников к сотрудничеству в отдельных операциях.

- Мне ли не знать, - кивнул собеседник, - не впервой с вами общаюсь.

- Так вот, - капитан начал излагать суть дела, - в Хайленде объявился крупный нелегал.

- Да ну? - заискрились глаза Савинова. - И кто же он?

- Знали бы - взяли, - отфутболил Тони, - но он действует через подставных лиц и через систему электронных игр.

- Как же вы узнали о его существовании? - удивился собеседник.

- Ну, Гоша, вам ли объяснять такие вещи. Мы ведем учет выигрышей уже два тысячелетия, но только трижды за это время столкнулись с полным крахом игрового бизнеса. Предыдущие два случая были связаны с деятельностью инопланетных группировок, пытающихся экономически колонизировать Землю. И теперь перед нами аналогичный случай. В течение трех месяцев вслед за игорными компаниями начинают гореть банки, которые выступают их гарантами.

- Ничего себе, - ахнул Георгий, - это же миллиарды экю!

- Вот именно, - подтвердил полицейский.

- Ну, дела-а, - протянул мошенник, - не могу поверить.

- Это твои проблемы. Нам нужна твоя помощь как специалиста.

- Что же я могу сделать?

- Нам нужно, чтобы ты разработал устройство, не только блокирующее несанкционированный доступ игрока к деньгам компаний и банков, но и позволяющее извлечь сворованные деньги.

- Я что - фокусник, что ли? - изумился вор. - Как же я могу вернуть уже уплывшие деньги?

- У нас есть одна идея, - сказал офицер и коротко изложил ее суть.

- Хм! Психология игрока и все такое - это дело непростое. Техническую часть я обеспечу, но нет никаких гарантий успешного возврата денег.

- Большего от тебя и не требуется.

- Вот и ладно. Я могу идти?

- Да.

- До встречи.

- Счастливо.

Тони задумчиво посмотрел на закрывающуюся дверь и пробормотал в сторону видеофона несколько цифр.

- Я должен на некоторое время уехать, - Оги Валентайн был, как всегда, категоричен.

- Но до денежного референдума осталось меньше двух месяцев, - Джой была удивлена, - как же можно бросить предвыборную кампанию?

- Не думаю, что мой отъезд на пару недель что-нибудь изменит, - Валентайн бросил рубашку в чемодан.

- По крайней мере, ваши избиратели и я, на правах референта, имеем право знать, чем занят наш кандидат.

- Что? - мужчина недоуменно посмотрел на Джой, будто собираясь с мыслями, а потом немного лихорадочно пробормотал:

- Конечно, конечно. Я еду в горы к себе домой. Мне нужно побыть одному.

- Что-нибудь случилось? - Джой и так видела, что с Валентайном не все ладно. Но этот вопрос нужно было задать, чтобы перевести разговор на то, что же именно произошло.

- Нет, ничего, - поспешно ответил собеседник, - ничего не случилось. Мне просто нужно подумать.

- Хорошо! - неожиданно легко согласилась Джой. - Вы можете поехать, но только после того, как совершите паломничество к Лестнице Посвящений.

- Что? - изумился Оги. - Что я должен сделать?

- Почему вас это удивляет? - вопросом на вопрос ответила референт. - Вы что, не знаете правил предвыборной кампании?

Валентайн прекратил собирать вещи и, наконец, обратил свое внимание на Джой.

- И что же это за правило, которого я до сих пор не знаю?

- Это неписаное правило, но очень эффективное. Каждый кандидат должен до выборов сверить свой рейтинг с Лестницей Посвящений. Три тысячи лет назад введение этой традиции принесло абсолютный успех Николаю Реброву. С тех пор избиратель доверяет только тем кандидатам, кто прошел Лестницу Посвящений. И это логично, ведь только Лестница может застраховать человечество от аферистов.

- Проклятье! - воскликнул Валентайн. - Как же я мог забыть об этом?

- Я говорила на прошлой неделе.

- Да, да, я вспомнил, - мужчина нервно заходил по комнате и, внезапно остановившись, сказал:

- Едем сегодня же.

Теперь была ошеломлена Джой.

- Сегодня?

- А зачем ждать?

- Ну, хорошо, хорошо, я только соберусь.

- Жду вас через два часа, - отчеканил Валентайн.

- Через три, - поправила его референт.

Он внимательно посмотрел на нее, но спорить не стал, подтвердив:

- Через три.

Джой вышла, а спустя три часа спэйскар с пассажирами на борту прокладывал себе путь в орбитальном пространстве Земли. Достигнув высшей точки где-то над Россией, он по параболе начал снижаться в предгорья Гималаев.

Джой, неплохо изучившая своего руководителя, заметила, что он начал нервничать еще больше после того, как в музее истории они увидели Семеричный Пылающий Огонь . Несколько раз она обращалась к Кардалеону за советом, но тот говорил лишь, что все идет как надо, и больше ничего. Нервозность Валентайна и неизвестность тяготили Джой, но ей пока удавалось контролировать ситуацию и себя.

- Черт, - вдруг раздалось рядом с ней. Она обернулась и увидела, что ее спутник прильнул к иллюминатору и не может отвести взгляд от приближавшихся Гималаев.

Спэйскар сделал круг около белоснежного Лотоса Любви-Мудрости, венчающего вершину Джомолунгмы, а через несколько минут, неподвижно зависнув над площадкой космодрома, выпустил свои клешни, упершиеся в землю, и заглушил плазменный движок.

Специальные фирмы, обслуживающие Лестницы Посвящений, которых на всей Земле так и сохранились всего семь, создали вокруг них целую инфраструктуру. По дороге к вершине паломников ждали два адаптационных комплекса, на высоте одной и двух третей подъема к подножию Лестницы. Здесь восходящие люди должны были провести не менее двух суток и, если у них не возникало осложнений со здоровьем из-за разреженности воздуха, им позволяли подниматься выше.

На самих же вершинах продолжали функционировать города, возникшие здесь во времена последнего Потопа. Однако теперь дома в них отапливались с помощью современных технологий, и все те же фирмы поддерживали их первоначальный вид, что казалось невозможным, если вспомнить о давности этих построек. Но ведь строил их чуть ли не сам Бог, по крайней мере, так утверждали летописи.

Поэтому только через четыре дня Оги Валентайн и Джой Селиван на специальном аэротакси были доставлены в самый высокогорный город на Земле.

И здесь, когда кандидат в парламент Земли ходил по булыжным мостовым, притрагиваясь к ледяному мрамору разноцветных, но таких чистых домов, Джой поняла: Валентайн нервничает потому, что боится, боится встречи с Лестницей.

Это было не удивительно для других людей, тех, что боялись узнать правду о самих себе, хотя многие после Восхождения плакали от радости и счастья, когда Лестница давала им больше ступеней, чем они мечтали.

Но то, что Лестницы боялся Оги Валентайн, было неестественно. Человек с его рейтингом не должен был, не мог ничего бояться, иначе концентрация его сознания резко снижалась, а вместе с этим размывался и рейтинг. Джой, конечно, могла понять причины страха. Валентайн желал зла тому, кому должен был поклониться теперь, то есть Логосу Земли. Но, если он намерен победить Его, Оги должен быть уверен в своих силах, иначе он уже проиграл.

В ночь перед Восхождением Оги не спал. Из его комнаты доносились слова молитвы и протяжное завывание. Утром, когда Джой, постучавшись, вошла в его апартаменты, в комнате стоял запах жженых свечей, а на полу были начертаны какие-то мистические знаки явно неземного значения. Джой знала это, поскольку часто наблюдала за работой Вадима.

Ожидая увидеть своего спутника уставшим и разбитым после бессонной ночи, женщина была очень удивлена, увидев свежевыбритого, разрумянившегося Валентайна, вошедшего в комнату с заснеженной террасы.

- Доброе утро, Джой, - впервые за многие дни весело сказал он. По его мощному торсу стекали капельки талого снега. - Чудесное утро, только немного ветрено.

- Здесь погода никогда не меняется, - ответила Джой, и полушутя добавила: - Небеса.

Валентайн, энергично растиравшийся полотенцем, внезапно остановился, посмотрел своим проницательным взглядом на Джой и, разобравшись в иронии, улыбнулся:

- Хорошая шутка.

Джой ничем не могла объяснить внезапного возвращения Валентайна к душевному равновесию, кроме как вмешательством мистических сил. Поэтому, когда ее спутник ушел в душевую, она обратилась к Кардалеону:

- Что произошло?

- Нечто удивительное, - воскликнул Кардалеон, - это событие наблюдается нами впервые за многие тысячелетия и впервые же в Новой Эпохе. Твой спутник имел прямой контакт с Логосом Сатурна.

- Этого не может быть.

- Не может, но я и мои друзья видели это. Нам многое предстоит теперь понять и сделать кое-какие выводы для Логоса Земли, но все это очень, очень поучительно.

- Что именно? Я ничего не понимаю, - возмутилась Джой. - Почему вы позволяете Логосу Сатурна беспрепятственно проникать на территорию Земли?

- Именно, именно, девочка моя, - причитал Кардалеон, - в этом-то и вся соль. Он начертал такие символы и произнес такие звуки, что мы вынуждены были расступиться, пропуская сюда чужую планетарную личность. Но еще интереснее, как он все это удерживал в течение трех часов.

- Так, я поняла, - гневно воскликнула Джой, - мне здесь ничего не объяснят, все эти ваши магические дела

В этот момент в комнату вошел Валентайн, и женщина обратилась к нему с вопросом:

- Оги, а что это за рисунки на полу?

- Ах, это, - мужчина ничем не показал своего замешательства, которого, возможно, действительно не было, - я пытаюсь вспомнить одну древнюю роспись, обнаруженную в историческом журнале.

- Зачем? - Джой рисковала, навязываясь подобным образом, но все обошлось.

- Я давно заметил, что так называемые психологические комплексы очень любопытная вещь, - Валентайн сел в кресло и отпил из чашки черный кофе. - Вот, например, вы сейчас находитесь в определенном психологическом состоянии. Одновременно с ним к вам поступает самая разнообразная информация, среди которой есть основная - моя речь, а все остальное: пейзаж за окном, запах моего кофе, мои жесты, обстановка в комнате, температура - создают некий фон для моей речи.

- Что же? - спросила Джой.

- А то, что ваш мозг выберет для себя другую информацию, которая может стать для вас ключевой.

- Почему? - не поняла она.

- Потому что вы будете искать решение своей проблемы, а не обязательно слушать то, что я говорю.

- Возможно.

- Так вот, дело в том, что вместе с информацией из основного источника, то есть наряду с моей речью, в вашу психику на бессознательном уровне проникает в колоссальном объеме, - Оги сделал ударение, - другая информация. Это похоже на акулу, за которой следует целая армия мелких рыб. Все вместе эти рыбы ничуть не меньшая сила, нежели акула. Но их сила проявляется не столь явно, не столь агрессивно. Не сразу, не одним глотком, а по кусочку, но во множестве. А акула лишь таран, за которым незаметны события не меньшей важности.

- При чем же здесь ваш рисунок?

- Вы не поняли, - Валентайн констатировал факт, но продолжил, - понимаете, зная все, что я вам только что сказал, каждый человек способен маркировать, что ли, свою жизнь, ставить флажки в определенных местах. Понравилось тебе некое состояние, настроение - проассоциируй его с каким-либо предметом. При этом, чем больше деталей будет в этом предмете, тем больше деталей запомнится о состоянии. Так было некогда с этим рисунком. У меня тогда было чувство абсолютной уверенности и силы. Теперь, когда это состояние понадобилось мне снова, я элемент за элементом восстановил весь эскиз, а вместе с ним воссоздал в психике весь комплекс информации, где акулой было ощущение силы, а каждая деталь рисунка ее проводником: события, люди, замыслы того времени. Воссоздав все это в точности, я проассоциировал некоторые изменения сегодняшнего дня, внес эти изменения в рисунок и, как видите, моя сила восстановилась.

- Интересный прием, но неужели вы так и не знаете, что означает этот рисунок? - не отступила женщина.

- Ученые, насколько я помню ту статью, писали, что он как-то связан с древней магией, но как именно - они не знают.

- Жаль, - Джой пришлось сдаться, так и не выпытав правды, после чего пришлось менять тему разговора. - Когда вы намерены совершить Восхождение?

- Сегодня ночью.

- Ночью? - Джой была в недоумении. - Кто же это делает ночью?

- Мне так больше нравится, - своенравно заявил Валентайн.

- Странное желание, но пусть будет так, как вы хотите, - она встала.

- Кстати, Джой, вы неправы, говоря о моей странности. Десять процентов людей совершают Восхождение ночью.

- В самом деле?

- Это написано в проспекте, - Оги бросил на стол маленькую брошюру.

- Я не знала.

- Они говорят, и я с ними согласен, что ночью атмосфера Земли очищается и сознание проясняется. Разве это не логично?

- Пожалуй, - снова согласилась референт.

Ее поражали демагогические способности Валентайна. Он мог доказать все что угодно, если ему это было нужно, причем довести логику доказательства до такого шага, где оппоненту уже нечем было оперировать, и, если он интуитивно продолжал ощущать свою правоту, то на уровне логики сдавался. Зная эту способность Валентайна, Джой не могла понять истинных мотивов, побуждавших ее спутника совершать Восхождение ночью.

- Значит, нужно выспаться вечером? - спросила она в дверях.

- Конечно, - ответил Оги, - я жду вас в двадцать три тридцать.

- Хорошо.

Джой пошла в свою часть дома, старательно готовясь к разносу Кардалеона, но тот не появился до самого вечера. Это заставило женщину нервничать еще больше, ибо идти по Лестнице без ангела ей еще не приходилось. Однако, когда она уже оделась, перед ее третьим глазом возникла точка света.

- Где тебя черти носят? - воскликнула она.

- Тише, тише, не кипятись, - отчетливо раздалось в ответ в ее голове, но голос, который она услышала, не был голосом Кардалеона. Джой пригляделась и увидела, что и сама точка значительно больше ее ангела.

- Кто ты? - спросила она.

- Я бы не хотел называть себя.

- Почему?

- Это доставит тебе неприятности в будущем.

- Почему? - упрямо твердила Джой.

Но и голос был не менее упрям:

- Потому что иногда лучше не знать определенных вещей.

- Разве?

- Конечно. Представь себе, если я бы оказался Логосом Земли, что было бы с тобой?

- Ну, не знаю.

- Наверно, ты бы начала очень гордиться тем, что сам Логос Земли являлся к тебе и даже просил о сотрудничестве.

- Наверно, - отозвалась Джой.

- А гордость такого рода, как ты знаешь, приносит мало пользы.

- Ну, хорошо, - согласилась женщина, - где мой ангел?

- Занимается своими делами.

- А ты что, вроде его заместителя?

- Вроде, - улыбнулся голос.

- И что я должна делать?

- Все, что сочтешь нужным, - раздалось в ответ, - я просто буду рядом, чтобы помочь в нужный момент.

- Хорошо, тогда я иду.

- Секунду, у меня к тебе маленькая просьба.

- Да?!

- Постарайся запомнить рисунок, который находится в комнате твоего спутника.

- Разве он его не стер?

- Нет.

- Ладно.

Джой постучала в дверь Валентайна, и, пока он надевал меховую куртку и мокасины, старательно изучала узор на полу. Спустя десять минут, когда они шли по скрипящему инею, она поняла, что рисунок странным образом не только целиком отложился в ее памяти, но даже ожил, начав светиться абсолютными провалами черноты.

Предъявив свое удостоверение компьютерной системе, они получили в офисе фирмы радиомаяки, отмечающие высоту подъема восходящего. Данные радиомаяка фиксировались компьютером и служили основанием для подтверждения рейтинга.

В тот момент, когда Валентайн и его спутница снова вышли на улицу с радиомаяками, укрепленными на запястье специальным браслетом, часы в офисе показывали полночь.

Джой зябко поежилась, хотя была очень тепло одета. На мгновение ей почудилось, что свет, струящийся с вершины Джомолунгмы от Лотоса Любви-Мудрости, стал будто бы слабее.

- Ничему не удивляйся! - раздалось в ее голове.

- Разве мы можем общаться при Валентайне? - удивилась Джой.

- Со мной - да!

- Значит, ты сильнее Кардалеона?

- Немного, - скромно донеслось в ответ.

Между тем два человека подошли к основанию Лестницы и остановились в молчании. Где-то вверху маячило несколько фигур людей, карабкающихся кто вверх, а кто уже и вниз. Среди них была пара, не сходившая с Лестницы уже неделю. Достигнув предельной для себя высоты, они медитировали, пытаясь продвинуться еще немного. Иногда это получалось, но лишь тогда, когда удавалось распрощаться с грузом довлеющей кармы.

Туман, слегка затмивший свет, начал сгущаться, но как-то необычно - полосами, будто огромные змеи струились вокруг вершины.

- Откуда здесь туман? - удивилась Джой.

- Действительно, странно, - откликнулся ее спутник, и женщина почему-то оглянулась назад. Она вздрогнула, увидев, что туманные полосы выползают из того места, где находился их дом. В ответ на эту догадку в ее голове запульсировал образ рисунка, оставленного Валентайном на полу комнаты.

Женщина еще сильнее поежилась, со страхом посмотрев на своего спутника. Он молча ждал, пока одна из полос не приблизилась к ним. Когда вокруг уже ничего не было видно, Валентайн вдруг повернулся к Джой и сказал, слегка расширив глаза:

- Спи, моя девочка! Спи! И представляй себе Восхождение.

Джой ощутила, как туманная полоса убаюкивает ее, ей стало трудно дышать, а из глаз Валентайна словно протянулись два луча. И она провалилась в пустоту. Потом внезапно очнулась и, оглядевшись, поняла, что с тех пор, как Валентайн ее загипнотизировал, прошло не больше минуты. Сам Оги в это время чертил перед Лестницей тот же рисунок, что она видела в его комнате. Джой хотела уже выяснить с ним отношения, но вдруг в ее голове раздалось:

- Не подавай вида, что ты в сознании.

- Почему? - задала она вечный вопрос.

- Потому что это я тебя разбудил, чтобы ты могла увидеть все, что произойдет. Ты - единственная на земле, кто увидит это и будет об этом знать. Поэтому замри и наблюдай.

Джой видела, как Валентайн заканчивает чертить, а туманные змеи почти скрыли вершину Джомолунгмы, погрузив все вокруг в жуткую темноту. Она увидела, как два человека, спускавшиеся с Лестницы, остановились, а потом опустились на ступеньку, где стояли. Очевидно, Валентайн усыпил всех, кто был вокруг.

К этому времени рисунок был закончен. Оги стоял над ним и смотрел то на него, то на Лестницу. Наконец, словно выбрав что-то, он шагнул вперед и попробовал подняться на первую ступеньку, но нога его будто уперлась во что-то невидимое. Он наклонился еще сильнее, но и лоб не смог проникнуть за прозрачное препятствие.

Джой ликовала. Она очень робко надеялась на такой исход, но в то же время, зная уровень сознания Валентайна, не верила в его вероятность. Никакие круги, Логосы и магия не помогли вероломному созданию. Лестница Посвящений Земли защищала себя от инопланетных посягательств. Джой уже хотела крикнуть Валентайну: Ну что, съел? - но рот будто парализовало, и снова в голове прозвучал голос: Замри и наблюдай. Все не так просто, как хотелось бы .

Валентайн, отчаявшись подняться на Лестницу, плюнул на нее и начал выполнять странный магический ритуал. Он завывал, вздымал руки вверх, а потом упал на землю и несколько минут пролежал, не шевелясь. Затем снова встал и пошел в сторону, прямо противоположную Лестнице. Отойдя от своего магического круга на такое же расстояние, какое отделяло круг от Лестницы, он вдруг поднял левую ногу над поверхностью земли, и под этой ногой появилась ступенька. Он даже не остановился. Его взгляд был устремлен вверх, а ноги, ступавшие в пустоту, оставляли позади черные ступени.

Джой была потрясена. Это был какой-то мираж, фантастика. Прямо над городом, будто зеркальное отражение Лестницы Посвящений, росла другая, Черная Лестница.

Туман, укутывавший до сих пор вершину Джомолунгмы, собрался над рисунком, словно пряча от подлинной Лестницы ее тень.

Валентайн шел выше и выше без остановок и видимых усилий, будто робот. И вот он наверху, и над Черной Лестницей распускается Черный Лотос - цветок ненависти.

Нависший над магическим кругом туман пронзает ослепительная вспышка, и невероятный гром швыряет Джой на землю. Прямо перед ней, в трех метрах от лица, в центр рисунка Валентайна несколько раз подряд вонзается голубой электрический разряд молнии.

Женщина закрывает глаза и уши, но это мало помогает. Вокруг все трясется, перед глазами только свет и тьма, свет и тьма. Тьма...

Она приходит в себя, когда слышит голос Валентайна:

- На счет три ты придешь в себя. Раз, два, три, - выкрикивает он, но Джой и так уже пришла в сознание.

- Ну что, как тебе Восхождение? - спрашивает он.

- Боюсь, что ничего не прибавила к своему рейтингу.

- Жаль.

- А как вы?

- Я дошел до вершины, - спокойно говорит собеседник.

- Правда? Это замечательно! - разыгрывает радость Джой.

- И я тоже рад.

Только теперь референт Валентайна смотрит туда, где была Черная Лестница, но ее нет. Это не удивляет Джой.

Они спускаются в офис фирмы и отмечают на своих карточках соответствующие рейтинги, причем попытка Джой не считается успешной, что говорит о том, что либо ее совсем не было, либо она дошла до прежнего уровня. Валентайн думает, что его референт думает, что случилось последнее, но он и предположить не может, что правду знают они оба и еще кое-кто из нечеловеческих форм эволюции.

Утро проходит спокойно, однако их будит звонок в дверь. Служащие компании преподносят Валентайну красивую вазу-Лотос в память о его достижении. По данным их компьютера, он побывал на самом верху.

Тут же появляются тележурналисты, и в прямой эфир летят новости с Лестницы Посвящений, где улыбающийся Оги Валентайн держит в руке белоснежный Лотос.

Джой стоит немного в стороне, покусывая губы. Она ничего не понимает, а Кардалеон и его друзья не желают ничего объяснять. Устраивать истерику перед телевизионной камерой, рассказывая небылицы о Черной Лестнице, означало бы выйти из игры навсегда. С другой стороны, надо было что-то делать, но все еще не теперь, не теперь...

ГЛАВНАЯ